прикреплен мотоцикл. А внутри машины она заметила футляр для саксофона.
– Твой? – кивнула Кайра на пикап.
Коул покачал головой.
– Нет. Риза.
Помолчал немного, собираясь с духом, потом сказал:
– Ты говорила, что любишь меня. Ты хотела, чтобы я боролся за тебя. Тогда утром ты подарила мне самую прекрасную мечту и одновременно задала самую трудную задачу. Все не так просто, как мне казалось тогда в баре. Я думал, что легко с собой справлюсь. Но дело в том, что после трагедии я укрылся от всех в своей скорлупе и не собирался вылезать из нее. Жизнь потеряла для меня всякий смысл. Я не видел в ней ни цели, ни будущего. Я был близок к самоубийству. Только не хватило сил это сделать…
Кайра слушала его затаив дыхание, не смея сказать ни слова.
– И тут появилась ты. Ворвалась, как свежий ветер, в мою жизнь, разбудила чувства и желания. И стала нужна мне как воздух. Я желал тебя до боли. Эти чувства словно взорвали меня.
– Коул…
Кайра бросилась к нему, прижалась. В глазах ее стояли слезы. Коул взял в ладони ее лицо и продолжал, глядя ей в глаза:
– И вот в тот самый момент, когда я решил не связываться с тобой, испугавшись собственного чувства, ты приходишь ко мне и говоришь, что любишь. Ты отдала мне самое дорогое – свою любовь. И просила лишь об одном – чтобы я ответил тебе тем же. Я мог принять твой дар. Но и только. Я не способен был дать ничего взамен. Вот так я думал до того, как ты ушла…
– А потом?
– А потом я понял, что мое сердце принадлежит тебе. Тогда я продал свою яхту. Послал все свои деньги на счет детского приюта в Майами, куда Фелисия отправляла детей. Поработал немного у Репо. Я дал себе слово заняться серьезным делом. Тут меня нашел Риз и, к моему удивлению, предложил помощь и партнерство. Только на этот раз все законно, он тоже полностью завязал с прошлым… Вот так, Кайра. В общем, я здесь со всем, что у меня есть. С прошлым покончено. Настоящего нет. Есть только будущее, которое зависит от тебя. Можешь ставить свои условия. Я люблю тебя. Всем сердцем.
Этого момента Кайре не забыть никогда. Коул, когда-то такой недосягаемый, стоял перед ней и говорил о своих чувствах. Весь его облик стал совсем другим. Особенно ее поразили глаза. Когда-то в них невозможно было прочесть, что на самом деле творится в его душе. Сейчас они светились теплом, нежностью, верой, любовью. Любовью к ней.
Не в силах больше сдерживаться, Кайра поцеловала его в губы.
– Это твое «да»? – спросил, улыбаясь, Коул.
– Конечно, это «да», еще раз «да». Я люблю тебя, Коул Синклер.
– Господи, я мечтал это услышать. Но знал, что это надо заслужить.
Теперь он поцеловал ее долгим, нежным поцелуем.
– Мне хорошо с тобой, – сказала Кайра.
– Будет еще лучше.
– Да? Но слушай, ты сказал, что вошел в дело с Ризом? – спросила она с тревогой.
– Кайра, я знаю, что нужно делать, и обещаю – ты никогда не пожалеешь, что любишь меня.
Она радостно рассмеялась.
– Мы что, так и будем стоять целый день? Может, пойдем в дом и там займемся нашим будущим?
Он схватил ее на руки и понес к дому. Но тут из машины раздались какие-то странные звуки. Коул остановился.
– Слушай, Кайра, надо кое-что обсудить.
– Если ты хочешь обговорить прямо сейчас условия, предупреждаю: я смирюсь с твоим австралийцем- шовинистом, а свадьбу закачу с огромным роскошным тортом и надену потрясающее платье…
– Ради Бога, детка. Что хочешь. Только я совсем не об этом.
– Что там за чепуха в твоей голове?
– Не спеши так считать. Ты ведь знаешь поговорку: «Любишь меня – люби и мою собаку»? Ну, не обязательно собаку, возможно, кошку или кто там еще бывает?
– Ну знаю. И что?
– А как насчет «Любишь меня – люби и мою игуану»?
Кайра аж подпрыгнула от удивления.
– Неужели Элвис? – и уставилась на коробку на переднем сиденье.
– Он.
– Но ты же сказал, что Топор из него что-то приготовил?
– Я этого не говорил. Ты не так поняла. Я отдал его Топору, а тот побоялся вернуть его Игги. Тогда я забрал Элвиса домой. А потом началась наша история, и я больше не бывал в баре.
– И все это время он жил у тебя?
Коул кивнул.
– И сидел в коробке тогда в спальне?
Коул опять кивнул.
– Мне и в голову не могло прийти. Надо же.
– Надо уметь прятать ящериц.
– Почему же ты не выпустил Элвиса на свободу?
– Выпустил. Да он вернулся обратно.
– Между прочим, Игги обещал награду за его возвращение. Он и не знает, что ты стащил его, – рассмеялась Кайра.
– Я не воровал. Все получилось само собой, я же объяснил. А у Игги теперь новый любимчик – питон. И Игги теперь не Игги, а Снейк.
– Боже, как романтично! Черт с ним, с Игги! А этот Элвис останется здесь с тобой?
Коул потрепал ее по плечу.
– Ну, Кайра! Он же в некотором смысле помог нашему сближению. Он теперь как талисман.
– Ничего себе талисман. Пожирающий сверчков.
Тут Коул притянул ее к себе и, хитро улыбаясь, сказал:
– Слушай, а если я поклянусь, что больше никогда в жизни ты не увидишь сверчка, ты наконец разрешишь мне войти в дом?
– Да ну тебя! Я только этого и жду.
Обнявшись, они пошли к крыльцу. Уже в холле Коул спросил:
– Где твоя спальня?
– Наша спальня наверху.
Коул взлетел вверх по лестнице и остановился в дверях спальни, пораженный увиденным.
– Ага, детка, вижу, ты ждала меня. Тут кругом шелк. Но почему красного цвета?
Кайра потянула его за руки к кровати:
– Черные полосы в нашей жизни кончились.
