— Спасибо, Господи, — сказал Иван. — Что будет со мной?
— Ты должен узнать от меня нечто очень важное. Поэтому ты — здесь и именно поэтому вернешься к жизни, а не исчезнешь. Такова моя воля. И ты должен знать следующее. Я хочу, Иван, чтобы то, что будет сделано тобой, зависело только от твоей воли. Ты можешь доказать людям, что я — есть, для этого тебе придется создать инструмент творения и написать при помощи него Книгу бытия, такую же, как написал я. В мире, где ты живешь, есть люди, души которых принадлежат мне, они не свободны от моей воли, судьба каждого из них мне известна от рождения и до смерти. И волосы на их головах сочтены. И есть люди, свободные от моей воли. Они, вместе со всеми их делами и стремлениями, для меня просто не существуют, так же как и я для них. Так я создал ваш мир. Этот мир — суммарный результат деятельности свободных и несвободных людей. Ты, Иван, из свободных людей. То, что ты сделал, и то, что ты сделаешь, — это будет только твой выбор. Ты можешь стать как я, решив свою Систему, и можешь отказаться от этого. Но знай, я могу уничтожить мир, если инструментом, который ты можешь создать, попытается воспользоваться Сатана. Он хочет с помощью свободных от меня людей занять мое место. Ты можешь стать причиной Конца света и можешь стать спасителем мира. Вскоре ты получишь Лийил. Это мое перо, я создал его, чтобы писать свою Книгу, в которой записана судьба мира от сотворения и на вечные времена. Я дам тебе его для того, чтобы ты принимал все свои решения, руководствуясь только своей волей, а не волей моего Врага, чтобы ты сделал в действительности свободный и правильный выбор. Твой выбор будет зависеть от того, насколько ты сможешь узнать себя за это короткое время. Ведь ты себя совсем не знаешь, Иван, также ты не знаешь мир, в котором живешь. Помни об этом. Лийил поможет тебе узнать о себе все, что ты хочешь, и совершить все, что пожелаешь. При помощи него ты можешь властвовать над своим воображением и над чувствами других людей. Лийил сотворен мной и предназначен для творчества, все, что будет создано тобой с его помощью, — это реальность. Свои приказы ему начинай и заканчивай словом «Лийил». Я не буду вмешиваться в твои дела и как-либо навязывать тебе свою волю. В путь, Иван.
— Почему ты не уничтожишь меня сейчас? Это проще, чем потом уничтожить весь мир!
— Ты рассуждаешь, как свободный человек, Иван. Да, я могу все, но не все хочу.
Иван так растерялся, что ничего не смог спросить более.
— Повернись ко мне спиной, — услышал Иван приказ.
Он повиновался и опять увидел ту же поверхность, будто никакого Солнца и не было, но не стал оборачиваться, осознавая, что этого нельзя делать.
Его ноги оторвались от поверхности, и он медленно, потом все быстрее полетел вверх. Раздался аккорд органа, и вновь началось мелькание огненных пространств, потом чернота, потом длинные туннели.
Опять сильно закружилась голова, и Иван почувствовал сильную боль во всем теле, кто-то бил его по лицу и ругался. Иван попробовал открыть глаза, это не удалось, потом один глаз все же открылся, и он сквозь розовый туман увидел лицо мужчины в белой шапочке. Мужчина напряженно смотрел на него влажными глазами.
Когда хирурги закончили зашивать Ивану живот и все ушли из операционной, Аллеин материализовался, достал из складок своей одежды Лийил, который осветил комнату золотистым светом, и, вытянув руку, прикоснулся Лийилом к голове Ивана. Иван открыл глаза и увидел ангела в белоснежных одеждах, держащего золотистый, переливающийся гранями шар размером с крупный апельсин.
— Выздоравливай, Иван. Отныне ты становишься владельцем Лийила. Забрать его у тебя может только Бог, — сказал Аллеин и исчез.
Риикрой подождал, когда Аллеин удалится на безопасное расстояние, и устремился в подсознание Ивана. Страшная, неведомая сила отбросила Риикроя прочь. «Все, Лийил занял свое место. Все ставки сделаны, игра началась», — подумал Риикрой, потирая ушибленные места.
11
Как обычно, утром в понедельник в хирургическом корпусе началась так называемая пятиминутка, которая продолжалась час-полтора. Говорили, как всегда, в основном о том, что лечить нечем, кормить больных нечем, оперировать не в чем и вообще: «Давай закроемся, стыдно же, да и опасно к тому же».
Лапшин, за всю ночь не сомкнувший глаз, задремал. Проснулся он от толчка в бок.
— Эй, проснись, о твоем говорят, — шипел на ухо сосед хирург.
— Что? — вздрогнул Лапшин и открыл глаза.
— Твой избитый очухался и пытался утром встать.
Докладывал хирург, зашивавший живот Ивану. Он говорил, что парню очень повезло: ни одного разрыва, ни одного перелома, рана не смертельная и, похоже, сильное сотрясение мозга.
— У этого парня все сделано со стократным запасом, как в автомобиле «Победа», — добавил он.
«Победитель чертов», — подумал Лапшин и опять уронил голову на грудь.
Ну вот и все на сегодня, — сказал заведующий. — Лапшин, после планерки зайди ко мне.
Усевшись в кресло и не пригласив сесть Лапшина, заведующий, сурово глядя мимо него в сторону, грозно сказал:
— Ты что ему колол?
— Кому?
Кому-кому — этому, как его… избитому, черт возьми!
— А что?
— А ничего! Ты не прикидывайся. Крадете, а потом вливаете кому попало!
Кровь бросилась в голову Лапшину. Дыхание перехватило, и он сел.
— Если еще раз повторится, смотри мне, — сбавив тон, сказал заведующий.
— Не повторится, вчера последнее влил, — вздохнул Лапшин и подумал: «Нет, надо уходить. Куда угодно!» Лапшин встал, лицо его побледнело. Он быстро вышел и направился в ординаторскую пить валидол.
Все это время Иван боролся с болью. Теперь болело везде, сильнее, слабее, но везде: ноги, руки, грудь, спина; в животе огонь, лицо как будто щипали раскаленными щипцами. Но особенно болела голова, его тошнило, и иногда он чуть не терял сознание. Было очень плохо. Но хуже всего было то, что Ивана охватил страх, страх смерти, ранее ему неведомый. Он очень боялся, что умрет и окажется в том пространстве без света и звуков, в котором был, прежде чем увидел Бога.
12
Проснувшись, Сергей обнаружил себя лежащим на диване в чужой квартире. «Где я? А… у Светки. Ничего себе. Вот это я дал! — Голова почему-то не болела. — Что же это я, — думал Сергей, — стыдно-то как. Как ж это я так надрался?» Сергей встал, поправил галету посмотрел на себя в зеркало, причесался и пошел в прихожую.
— Доброе утро, — сказал Сергей Светкиному отцу, который надевал ботинки, видимо, собираясь уходить.
— Доброе, доброе, — усмехнулся отец. — Ну, как здоровье?
— Да ничего, спасибо. Вы извините, что-то я вчера не рассчитал силы.
— М-да. Как дела? Как фирма? Строите что-нибудь? — взявшись за ручку двери, спросил Михаил Степанович, так звали Светиного отца.
— Нету той фирмы.
— А что?
