говорилось в этой песне.
«Спасибо Лийил, я теперь знаю, что такое упоение битвой, — сказал про себя Иван. — Только ради удовлетворения этого чувства стоит рисковать жизнью, потребность в нем бросает меня вперед. Хоть и не знаю, что там, впереди. Игра со смертью — самая увлекательная из всех, в которые только может играть человек. А ведь и жизнь — игра. Кто написал ее правила?»
«Кто? Странно слышать этот вопрос от тебя, Иван, — подумал Аллеин. — Страшно подумать, но ведь ты захочешь получить не только ответ на вопрос: кто? Но и на вопросы — почему и зачем?»
— Как тебя зовут? — спросил Иван тихо, обращаясь к женщине.
— Хильда, — ответила женщина, взглянув на него.
— Я ухожу, Хильда. Передай, чтобы не искали меня. У меня своя дорога. Прощай.
Иван быстро вышел из шатра. Уже светало. Ивану очень хотелось спать. Он огляделся по сторонам и не увидел поблизости никого, только часовые стояли на стенах лагеря и сторожевых вышках. Иван сказал:
— Лийил, доставь меня домой, Лийил.
Вспышка ослепила его, и Иван, прежде чем зрение вернулось, понял, что лежит на своем матрасе.
Иван чувствовал себя очень усталым. Сильно хотелось спать. Часы показывали шесть вечера. «Интересно, какое сегодня число?» — подумал Иван. Он пошел на кухню и, перешагнув через сломанный стол, включил висевший на стене старинный динамик. Шла программа краевых новостей. Иван взял полбуханки засохшего хлеба, которая валялась на полу, и стал есть, отламывая куски. «Когда я последний раз ел? А, кажется, в шатре, ночью. Черт его знает, ел я или не ел, было это все или не было?» Иван посмотрел на свои руки, кожа на ладонях покраснела. «Конечно, помаши-ка мечом, подумал Иван. — Было, все это было, нельзя погружаться в грезы по команде». Вдруг по ретранслятору Иван услышал голос Сергея, дающего интервью. «Ох ты, Боже мой! Сегодня же понедельник, а у меня же дел еще на три дня!» Не дослушав интервью Сергея и не вникнув в то, о чем он говорил, Иван встал и, держа в руке остатки сухаря, пошел в комнату. Он включил компьютер и сел на пол перед экраном дисплея. «Ну ладно, Ваня, попутешествовал — и будет. Задело. Обдумывать увиденное будем потом».
Иван сосредоточился на тексте головной программы. Это была совсем небольшая подпрограмма, но именно она являлась самой главной, именно здесь была зарыта собака. Со стороны казалось, что Иван погрузился в транс; он, почти не двигаясь, сидел перед дисплеем несколько часов, не отрываясь от экрана. Стемнело, комната была освещена только голубоватым светом монитора. Логическая задача, которую решал Иван, была чрезвычайно сложной. Но все же это была обыкновенная логическая задача, где известны и входные, и выходные параметры, вся проблема для Ивана заключалась в том, что ее нельзя было обдумать быстрее, чем за сорок часов, время он оценил сразу. И времени не хватало. Иван не отвлекался на самообвинения типа: «Вот если бы не… то…» — это было нерационально, а значит, и ни к чему. К тому же он не ел и почти не пил, потому что ему не хотелось. Он сидел и думал, изо всех сил борясь со сном и усталостью. Под утро он отключился и проспал минут сорок. Когда проснулся, тряхнул головой, чтобы согнать сон, и начал думать дальше. Ближе к вечеру в среду он начал набирать тексты программ. Когда стало темнеть, программа была закончена и оттестирована. Все работало нормально.
— Павел, приходи забирай управляющую программу, — позвонил Иван разработчикам и пошел умываться. Он долго мылся холодной водой, до тех пор, пока не пришел программист. Дверь в квартиру, кстати говоря, все это время была открыта. Проводив Павла, Иван лег на матрас и уснул. Спал он без снов больше суток. Проснулся, обнаружил, что ночь, и уснул опять.
15
Сергей уснул только под утро. Он думал о том, что же ему теперь делать и как жить дальше. Он разорен — это теперь очевидно. Вероятность, что Иван сделает обещанное, крайне мала. Не может такой человек держать слово. В образе Ивана для Сергея теперь сконцентрировались почти все отрицательные человеческие качества, худшим из которых была неспособность выполнять взятые на себя обязательства. «Он ведь знал, что для меня значит это дело, и не мог сдержаться».
«Надо жечь мосты, Сергей, иначе какой же ты мужчина. Ты не должен уступать!» — шептал Сергею из подсознания Риикрой.
Положение было совершенно безвыходным. «К нему я больше не пойду, меня от него тошнит, пропади он пропадом, но… — Сергей встал и долго ходил по кабинету, собираясь с мыслями. — Есть Ясницкий, которому я не хочу уступать и не уступлю. Пусть думают, что я не умею проигрывать, пусть думают что угодно, если узнают о моей роли, но Ясницкий за эту систему тоже ни рубля не получит».
Ровно в восемь приехал маклер. И через пятнадцать минут он уехал с подписанным договором на продажу дома. Подписывая договор, Сергей чуть улыбнулся, и взгляд его холодно блеснул. «Он что-то затевает», — подумал маклер, укладывая документы в кейс.
В девять приехали корреспонденты, и Сергей разговаривал с ними около часа, непринужденно ведя себя и блистая эрудицией. Сергей совершенно покорил корреспондентов своей уверенностью в нужности для общества решаемой его фирмой задачи. Был ими оценен и его имидж героя нашего времени: предпринимателя, осознающего свою ответственность перед страной. Распрощался Сергей с корреспондентами в самом, как им казалось, распрекрасном настроении.
«Так, начнем действовать по новому сценарию», — решил Сергей, проводив корреспондентов, и позвонил Наташе, попросив ее принять его сейчас же. Наташа сказала, что ждет его через полчаса.
— Здравствуй, Сережа. Рада тебя видеть.
— Наташа, налей мне рюмку чего-нибудь покрепче, если есть, конечно, — попросил Сергей и плюхнулся в кресло. — У меня к тебе серьезное дело, и крутить вокруг да около перед тобой у меня не хватает совести. — Сергей налил рюмку водки и выпил. — Короче, так: я, очевидно, разорен. Времени до предъявления работы заказчику осталось неделя, а еще ничего нет. Не получилось. Мы остаемся без денег, я и тебе платить не могу. Но это не значит, что я остался без работы. Хочу с тобой посоветоваться.
Наташа села в кресло напротив и спросила:
— Сережа, что делает Иван? Почему ты уверен, что у него не получится, он ведь обещал закончить в среду, а сегодня понедельник.
— Не верю я в то, что он сделает! И нечего время терять.
— Иван здоров?
— Да он здоровее всех нас вместе взятых в десять раз, я такого коня, как он, никогда еще не встречал! Только при его двигателе и тормоза нужны надежные, а у него их, похоже, совсем нет. Просидел пять лет в своей общаге безвылазно, а сейчас… Тьфу, — Сергей сплюнул в сердцах. — Короче, Наташа, это страшный человек. Ты можешь думать что угодно, можешь считать меня кем угодно, но я тебе скажу: бойся его, он еще себя проявит.
— Сергей, я люблю его.
— Думаешь, я не вижу, что ты его любишь? Все я понимаю. И я чувствую, что он явился нам всем на беду, — сказал Сергей каким-то не своим голосом.
— Не надо, Сергей, успокойся. Не надо так. — Наташа улыбнулась. — Такой уж он есть. И ты совершенно напрасно решил, что он не выполнит к сроку то, что обещал. Он выполнит, только вы никто не напоминайте ему об этом. Он подумает, что в это никто не верит, и тогда уж обязательно решит вашу задачу.
— Ты так думаешь?
— Я в этом уверена. Давай подождем два дня, только два дня, а потом уж будем думать, что делать дальше. Договорились?
Сергей долго молчал. Потом сказал:
— Хорошо, договорились. Я ничего не буду предпринимать до утра четверга. Но только сил ждать у
