должен ехать.
Он еще раз посмотрел на Зину. Ведь затем только и приехал, чтобы увидеть ее. Теперь успокоился и можно возвращаться назад.
— Ну что ж, вам лучше знать… Ефрейтор Чайка, проводите лейтенанта к дороге, — приказала Давыдова. В ее взгляде, несмотря на сдвинутые над переносьем брови, поблескивали теплые, сочувственные огоньки.
Зина молча передала утюг Лубенской.
— Будьте здоровы! — козырнул Земляченко.
— До свидания, товарищ лейтенант! Счастливой дороги!
Хотя в землянке было не очень светло, но и после гильзовой «лампы» темнота на дворе показалась совсем непроглядной. Андрей невольно остановился на пороге.
— Хоть глаз выколи, — встревоженно буркнул он. — И куда это луна девалась?
— Осторожно идите! — предупредила Зина и взяла его за рукав гимнастерки. — У нас ограда из колючей проволоки.
Андрей решил обождать, пока глаза привыкнут к темноте.
Поднялся ветер. Где-то вверху шумел высокими кронами лес. Ветер доносил шум волнами, то сильнее, то тише. Андрей силился рассмотреть хоть одну звездочку на небе, но напрасно. Ни луны, ни звезд. Только внизу, под горой, наверно в селе, мерцало несколько желтых точек.
Зина опять притронулась к лейтенанту.
— К ограде шагов тридцать. Идемте. — Держа Андрея под руку, она размеренными шагами осторожно вела его вперед.
«Один, два, три… восемь, девять…» Вскоре лейтенант почувствовал под ногами песчаную дорожку. Теперь до бука, к которому он прислонил мотоцикл, было недалеко. Андрей уже угадывал в темноте могучий ствол дерева.
Сильный порыв ветра, будто дыхание горного великана, промчался над ними.
Сейчас, когда выпала удобная минута поговорить с Зиной, сказать, как он тоскует по ней, как любит, лейтенант не мог найти слов.
— Не страшно здесь, Зина? — Спросил и сам устыдился нелепости своего вопроса.
— Сейчас?.. Нет, — шепотом ответила девушка.
Андрею до боли захотелось обнять ее — самого дорогого человека на свете. Ему даже жарко стало на холодном ветру, налетавшем то с одной, то с другой стороны…
Вскоре они оказались по другую сторону, бугра, далеко от наблюдательной площадки, где сейчас стояла Малявина…
Еще несколько шагов вниз. Андрей оглянулся: ни землянки, ни наблюдателя… Все утонуло в темноте. Он остановился, обнял Зину, притянул к себе.
— Любимая, родная!..
Она что-то прошептала — он не слышал слов. Целовал ее в щеки, в подбородок, в губы. Весь окружающий мир, с его горами, людьми, с Моховцевым, с войной, — весь мир, как когда-то в подвальной комнатке гауптвахты, покачнулся и полетел куда-то в пропасть…
Потом он снова заговорил. Нервно, быстро, словно боялся, что не успеет высказать всего, что хотелось.
— Ты ни о чем не беспокойся: будем с тобой всегда вместе, навек! Слышишь, родная?
— Слышу, милый…
— Звездочка ты моя ясная! Каждый день без тебя, каждый час — как год…
— Не дай бог, майор узнает, что ты здесь!.. Не нужно приезжать украдкой… Уже недолго нам ждать…
Он почувствовал твердую пуговицу на погоне девушки, со страхом подумав, что надавил на плечо, опустил руку на талию.
Молодые люди потеряли счет времени. Давыдова, находившаяся в землянке, посмотрела на часы и забеспокоилась, почему Зина так долго не возвращается. Она вышла наружу. Тихо. Направилась к наблюдательной площадке.
— Малявина!
— Я! — послышалось из темноты.
— Где лейтенант и Зина?
— Я их не видела…
Не зная, куда идти, Давыдова несколько минут кружила по скользким склонам холма.
— Зина-а-а!.. Чайк-а-а!..
Ветер уносил ее голос в долину. Потом неожиданно наткнулась на них. Лейтенант и Зина возвращались на пост.
— Товарищ лейтенант! Ведь поздно уже!..
— Ничего, Давыдова, успеем!..
…Мотоцикл стоял там, где его оставил Андрей.
— Бээмвэ? — тоном знатока спросила Люба Малявина, охранявшая машину.
— Он самый, — коротко ответил Земляченко и изо всех сил нажал ногой на заводную рукоятку. Мотор остался нем. Носком сапога Андрей подтянул рукоятку вверх, потом снова с силой нажал вниз, но и на этот раз мотор молчал.
— В чем дело?
Лейтенант нервно крутил регулятор горючего и воздуха. Не помогало.
— Может, нет бензина? — забеспокоилась Зина.
— Был полный бак.
— Аккумуляторы? — спросила Малявина.
— Исправные, — сухо ответил Андрей. Его тревожило положение, в котором он вдруг оказался. Между ним и БП — десятки километров. Как же он возвратится? Попробовал включить освещение. Фара, закрепленная на передней вилке машины, сразу вспыхнула, замигал рубиновым огоньком стоп-сигнал. «В чем же дело?»
Внезапный переход от лирических мечтаний к неприятной действительности вывел его из равновесия. Он чуть не выругался, но вовремя вспомнил, что рядом девушки, и сдержался.
Зина сказала: «Мы сейчас» — и вместе с Давыдовой исчезла в ночи.
— Вы заночуйте, — предложила Люба, когда подруги убежали. — Будет хоть один настоящий мужчина в нашем теремке… На рассвете разберетесь в мотоцикле…
Андрей, сидевший на корточках, поднял голову, будто, несмотря на темноту, хотел увидеть, не насмехается ли над ним девушка.
— Вы что, смеетесь?
— Нисколечко! — В ее голосе зазвенели ласковые нотки. — Почему и в самом деле не заночевать. Всем веселей будет… Кроме командира взвода, начальство не балует нас вниманием. Наверно, боятся спать в лесу, в простой землянке. Это ведь не никелированная кровать с шариками и подушечками Манюни…
— Гм… О чем вы говорите?!
Прибежали Зина с Давыдовой. Зажгли электрический фонарь.
Земляченко вытащил из ящика под сиденьем гаечный ключ, вывернул свечу. Сноп лучей бил его по рукам.
— Лопнула, проклятая! — изо всех сил отшвырнул деталь в траву.
— И запасной нет?
— Нет… Что же делать? — Лейтенант наморщил лоб. «Неужели в самом деле придется ночевать на посту?» На какое-то мгновение ему представилось, что он опять сидит рядом с Зиной, видит ее глаза, лицо… Мотнул головой, прогоняя соблазнительную мысль. «Добраться пешком до автострады? Но когда же я дойду?»
Андрей посмотрел на долину, где в темноте, как звездочки, рассыпались одинокие желтые огоньки.
— Пойду в село. Может, каруцу достану, — решительно сказал лейтенант.
