немцы.
Всех быстро разделили на две группы: девушек и юношей — в одну, стариков и детей — в другую. Один из немцев сказал на ломаном русском языке, что молодых людей отправляют работать в Германию.
Мать бросилась к ней, чтобы вытащить из толпы невольников, но ее грубо обругали и оттолкнули. Среди шума, плача, который поднялся, она кричала матери что-то успокоительное, просила беречь себя, обещала вернуться. Если бы не смерть Андрея, если бы не этот неожиданный удар, может, она и не приняла бы так покорно свою судьбу. И вдруг подумала: а что теперь немцы сделают со старыми людьми? Стало страшно за мать, выбежала к ней, обняла, начала целовать.
Солдат оторвал ее от матери, схватил за плечо, толкнул назад, в небольшую колонну, которая уже двигалась к выходу. В дверях еще раз оглянулась.
Больше матери она никогда не видела…
3
Миссис Томсон сняла телефонную трубку и еще раз посмотрела на уголок газеты, где были записаны цифры. Они показались ей огромными и нечеткими. Неожиданно для себя почувствовала, что не может попасть пальцем в отверстие телефонного диска и что трубка дрожит в руке. Положила ее назад на рычаг — пусть руки успокоятся. Протяжный звук зуммера оборвался.
Какое-то время сидела около телефона неподвижно, словно прислушивалась к шагам в коридоре гостиницы.
В голове не укладывалась мысль, что Андрей может быть живым. Он же похоронен в своем дворе. Его мать сидела тогда на телеге в трауре. Нет, конечно, Андрей умер. Она поедет в Криницы и засыплет цветами его могилу… Но этому человеку, который так похож на ее Андрея и даже имеет такое же имя, она все же позвонит.
Понимала, что это прихоть, которая не к лицу такой серьезной женщине, как она, что снова становится девчонкой, — и не могла от этого отказаться. Звонить нужно именно сегодня, сейчас, пока Джейн не приехала. Почему не хотела, чтобы дочь узнала о ее затее, и сама не знала.
Снова сняла трубку. Услышав гудок, быстро начала набирать номер. Торопясь, миссис Томсон не дотянула диск с последней цифрой — диск вырвался из-под пальца, вызов не состоялся. Взяла себя в руки и еще раз, теперь медленно, начала крутить диск — цифру за цифрой.
На звонок никто не отвечал. Она уже собиралась положить трубку — даже обрадовалась, что никто не ответил, — когда вдруг услышала густой мужской голос. Голос так поразил ее знакомыми, хотя и подзабытыми нотками, что она растерянно бросила трубку.
Кэтрин поднялась с кресла и отошла от телефона. Боялась его сейчас, как живого существа. Прошлась по комнате раз, другой, очутилась в спальне, где стоял еще один аппарат, и села прямо на кровать, чего никогда раньше не сделала бы.
…Вечер над Тетеревом. Опьяняющие запахи скошенных трав. Тот же голос, только звонче и взволнованней. Они лежат на сене под высокой копной, и Андрей клянется в вечной любви. И хотя соловьи уже отпели свою свадебную песню и только где-то в заливе отчаянно квакают жабы, им обоим кажется, что все вокруг поет. Андрей целует ее пальцы, и в кончиках покалывают иголки, как зимой от холода; он целует руку, плечо, шею, и иголки покалывают сердце; она немеет, словно в обмороке, с холода попадает в зной, в жар, в огонь адский, в сладкий огонь, в котором вся сгорает и белым облачком поднимается в небо…
Кто знал, что через несколько дней начнется война, которая так изменит их судьбы! Сейчас, через много лет, это ей увиделось так выразительно, так ярко, словно произошло вчера. Очевидно, это была настоящая любовь. Она и в немецком плену, и в Англии не раз молилась за душу Андрея.
Миссис Томсон посмотрела на часы и решительно взяла телефонную трубку, совсем спокойно набрала нужный номер, но когда в трубке ответили, из памяти выпали слова, какими хотела начать разговор.
— Да чего вы, ей-богу, голову морочите, — раздался сердитый мужской голос.
Миссис Томсон осторожно положила трубку.
* * *
Разговор состоялся глубокой ночью. Миссис Томсон сказала:
— Мне нужен Андрей Гаврилович.
— Я вас слушаю, — ответил сонный, с недовольными нотками голос.
— Если разбудила, извините. Но у меня неотложное дело.
На том конце провода терпеливо ждали, только легкий шум дыхания долетал до слуха Кэтрин.
Пауза затянулась, кажется, слишком долго, потому что в трубке послышалось сердитое сопение. Миссис Томсон испугалась, что Андрей Гаврилович догадается, что это она целый вечер звонила, дергала его, и бросит трубку.
— Меня зовут Кэт Томсон. Я приехала сюда в гости из Англии… Правда, это имя вам ничего не скажет, но, может, вы помните другое — Катерина Притыка…
— Вы ошиблись номером.
— Не кладите трубку, — поспешно сказала Кэтрин. — Я хочу поговорить с вами. Надеюсь, не откажетесь встретиться с женщиной, которая хочет этой встречи, даже если вы не тот, за кого она вас принимает.
— Я не встречаюсь с незнакомыми женщинами.
— Вы не джентльмен.
— Я уже вышел из кавалерского возраста.
— Настоящий джентльмен остается джентльменом до последнего вздоха.
На противоположном конце провода, казалось, снова хотели положить трубку.
Если бы не рассказ Таисии, Кэтрин и сама оборвала бы разговор, который свидетельствовал, что она по ошибке побеспокоила чужого человека. Но тут ее охватило упрямство, и она пустила в ход последний козырь:
— Я думаю, вы все-таки встретитесь со мной… Если вы на самом деле Андрей Воловик.
— Почему такая уверенность?
— Потому что я и только я смогу рассказать о последних минутах вашего отца…
Мужчина молчал.
— Я не помню своих родителей, — наконец глухо произнес он.
Кэтрин сдержанно ответила:
— Возможно. Я имею в виду Андрея Воловика и его отца. Если ошиблась, еще раз прошу, извините. — Ей стало больно за свою обманутую надежду, и она сама уже хотела положить трубку. — Отец Андрея Воловика погиб в перестрелке с немцами. Я хотела, чтобы сын знал, что он не был настоящим полицаем, — она глубоко передохнула. — Вторично в жизни у Андрея Воловика не будет возможности со мной увидеться. Скоро возвращаюсь домой. Ну, хорошо, — закончила твердым голосом, — я живу в гостинице «Днипро», второй этаж…
Мужчина молчал.
Потом Кэтрин услышала его измененный голос:
— А что вам дает основание так думать?
— Что именно?
— Что отец Андрея Воловика не был полицаем…
В грудь Кэтрин ударила такая сильная и горячая волна, что она чуть не упала в обморок. Убедилась, что это не ошибка, что разговаривает со своим Андреем. Прошло некоторое время, пока нашла силы сказать:
— Подробности при встрече… Гостиница…
Он не дал ей закончить.
— В гостиницу я не приду.
