Стихотворения и поэмы

'Я буду в Тоуэр взят теперь?' —
'Мужайтесь! Казнены!'

И лорд взмолился в тишине
К судилищу шести:
'Любезные! Позвольте мне
Защитника найти' —
Вам не избегнуть наших рук,
Защитник ни при чем.
Но попытайтесь…' — И сюртук
Пожал сухим плечом.

Рука джентльмена набрела
На Библию впотьмах,
Но книга — нервная была,
Она сказала: 'Ах!'
Дрожащий лорд обвел мельком
Глазами кабинет,
Но с металлическим смешком
Шептали вещи: 'Нет!'
Сюртук хихикнул в стороне:
'Все — против. Кто же за?'
И лорд к портрету на стене
Возвел свои глаза:

'Джентльмен в огне и на воде, —
Гласит хороший тон, —
Поможет равному в беде.
Вступитесь, Джордж Гордон,
Во имя Англии святой,
Начала всех начал!'
Но Байрон в раме золотой
Презрительно молчал.
Обняв седины головы,
Лорд завопил, стеня:
'Поэт, поэт! Ужель и вы
Осудите меня?'
И, губы приоткрыв едва,
Сказал ему портрет:
'Увы, меж нами нет родства
И дружбы тоже нет.
Мою безнравственность кляня,
У света за спиной
Вы снова станете меня
Травить моей женой.
Начнете мне мораль читать.
Потом в угоду ей
У Шелли бедного опять
Отнимете детей.
Нет, лучше будемте мертвы,
Пустой солильный чан, —
За волю греков я, а вы
За рабство англичан'.

Тут кресло скрипнуло, пока
Черневшее вдали.
Предметы взяли старика
И в кресло повлекли.
Не в кресло, а на страшный стул,
Черневший впереди.
Сюртук, нескладен и сутул,
Толкнул его: 'Сиди!'
В борьбе с жестоким сюртуком
Лорд потерял очки,
А ноги тощие силком
Обули башмаки.
Джентльмен издал короткий стон:
'Ужасен смертный плен!'
А брюки скорчились, и он
Не мог разжать колен.
Охвачен страхом и тоской,
Старик притих, и вот
На лысом темени рукой
Отер холодный пот,
А шляпа вспрыгнула туда
И завозилась там,
И присосались провода
К ее крутым полям.
Тогда рубашка в провода
Впустила острый ток…

Серея, в Темзе шла вода,
Позеленел восток,
И лорд, почти сойдя с ума,
Рукой глаза протер…
Над Лондоном клубилась тьма:
Там бастовал шахтер.

1928