И Кукуруза наш сказал ему: 'Тем боле Хотел бы я душой забыться в ратном поле. Когда я в грудь врага не погружу клинка, То скоро самого убьет меня тоска. Пускай лишь на осле за овцами, бывало, Я ездил в пастухах, — всё это миновало. Я, черт возьми, мадьяр! И это для меня Создал премудрый бог и саблю и коня!' Он многое еще сказал, шагая рядом С начальником гусар, и речь дополнил взглядом Таким, что капитан, потолковавши с ним, Велел его в свой полк зачислить рядовым. Едва ль передадут обычной речи звуки, Что думал, натянув малиновые брюки. И синий доломан, веселый Янчи наш! Он солнцу показал сверкающий палаш, Уселся на коня, и конь, приказу внемля, Послушен был узде и бил копытом землю, И если бы земля под Янчи затряслась, И солнца свет померк, и дьявол крикнул: 'Слазь!' — Он всё равно б не слез!.. Приятели-солдаты Дивились на него — таким глядел он хватом! Когда ж снимался полк и покидал село, То девушек пятьсот за Янчи с плачем шло! Но что касалось их, то сердце Янчи билось Спокойно: ни одна ему не полюбилась. Объехав много стран, не мог он отыскать Такую хоть одну, что Илушке под стать. 8 Ей верен до конца остался Кукуруза!.. Меж тем гусары шли на выручку французов, И вот однажды полк узнал немалый страх. Придя в страну татар о песьих головах. К гусарам вышел царь татар песьеголовых И капитану их сказал такое слово: 'Кто вы? Известно ль вам, что мой народ окрест Людскую кровь сосет, людское мясо ест?' У каждого бойца от страха сжалось сердце: Песьеголовцев сто на каждого венгерца Готовилось напасть. Их выручил один Великодушный царь косматых сарацин. Он у царя татар гостил и стал горою За молодцов гусар, за полк моих героев. (Он в их родной стране бывал когда-то встарь, И честный нрав мадьяр знал сарацинский царь.) Татарскому царю он был хорошим другом. Когда венгерцам тот угрозы слал и ругань, Он пристыдил его и начал говорить, Стараясь дикаря с гостями примирить: 'Прошу тебя, мой друг: не трогай этой рати! Они — мои друзья. За что тебе карать их? Зачем тебе терзать и мучить их в плену? Дай царский пропуск им через твою страну!' 'Быть посему! — сказал татарский император. — Ты просишь — и с тобой считаюсь я, как с братом' И подданным своим в обязанность вменил, Чтобы полку никто препятствий не чинил. Страшась его, никто венгерцев не обидел. Всё ж крикнул полк 'ура!', когда разъезд увидел Границу той страны. И странно ль, если тут Медведи бродят лишь да финики растут. 9 Да, службу сослужил им этот пропуск царский!.. Остались позади хребты страны татарской.
