Поэтический космос

На темном настиле без края.
(Ф. Гарсиа Лорка)

Вот истинная Метаметафора во всей своей многозначности и многослойности смысловых пространств.

Связь со звездами, вибрация между поэтом и небом, иногда видимая, иногда незримая, ощутима в каждой строке.

Поэзия — горечь,
Мед небесный, — он брызжет
Из невидимых ульев,
Где трудятся души…
Стихотворные книги —
Это звезды, что в строгой
Тишине проплывают
По стране пустоты,
Их пишут на небе
Серебром свои строки.
(Ф. Гарсиа Лорка. Перевод О.Савича)

Гарсиа Лорка часто видел «черные луны» и красно-зеленый спектр. Зеленый луч шел от незримого зеленого неба, а от поэта к небу поднималось красное излучение:

В глубинах зеленого неба
Зеленой звезды мерцанье.
Как быть, чтоб любовь не погибла?
И что с нею станет…
Сто звезд золотых, зеленых
Плывут над зеленым небом,
Не видя сто белых башен,
Покрытых снегом.
И чтобы моя тревога
Казалась живой и страстной,
Я должен ее украсить
Улыбкой красной.
(Пер. М. Кудинова)

В космическом спектре у Блока золотое мерцание. У Лорки преобладает серебряное свечение. В целом же возникает интересная оппозиция:

Блок — золотой — звездный

Лорка — серебряный — лунный

Блок чаще ведет разговор со звездами, а Лорка с луной. Золотой звездный меч Блока напоминает легенду про обоюдоострый огненный меч, отсекающий небо от земли со времен падения Адама. Не этим ли мечом рассек грудь пушкинскому пророку шестикрылый серафим?

Золото звезд — путь на небо. Серебро луны — забвение. Серебряный ластик луны, двигаясь по кругу небес вокруг земли, как бы стирает всю лишнюю суетную информацию, готовит к небу. Может быть. Альфа и Омега Тейяра де Шардена — это еще звезда-солнце и луна-планета земли. Язык луны темен и поэтичен. Вот стихотворение Лорки «Омега» — истинно лунная речь:

ОМЕГА
(Стихи для мертвых)

Травы.
Я правую руку себе отрежу.
Ожидание.
Травы.
У меня есть перчатка и» ртути, из шелка — вторая.
Ожидание.
Травы!
Не плачь. Молчанье — тишина, которую другие не слышат.
Ожидание.
Травы!
Открылись большие ворота.
Изваянья упали.
Трааавы!!
(Пер. Вл. Бурича)

Поэзия — код, которым небо обменивается с землей, подчиняется принципу дополнительности. Это особая ситуация, когда взгляд воздействует на источник света, изменяя его, а произнесенное слово настолько преобразует слух, что нельзя сказать, сотворен или отражен образ неба. Это и есть верный признак метакода и возникающего на его основе нового метаязыка поэзии.

«Второе сознание и метаязык. Метаязык не просто код — он всегда диалогически относится к тому языку, который он описывает и анализирует. Позиция экспериментирующего и наблюдающего в квантовой теории… Неисчерпаемость второго сознания, то есть сознания понимающего и отвечающего: в нем потенциальная бесконечность ответов языков, кодов. Бесконечность против бесконечности»

(Бахтин М. Эстетика словесного творчества).

Проще говоря, когда поэт видит таинственные лучи, связующие его с небом, — это реальность, им сотворенная, но в то же время и объективная. Его диалог с небом происходит не на языке человека и не на языке звезд, а на некоем третьем, неописуемом. Скажу еще проще: третий язык, метаязык, посредник между землей и небом — это сама поэзия. Поэт не переводчик, а создатель звездного языка. Об этом писал еще Низами в Х веке:

Хочешь, чтоб тебе подвластно стало небо, — встань
И, поправ его пятою, над землей воспрянь!
Только не оглядывайся, — в высоту стремясь
Неуклонно, — чтоб на землю с неба не упасть.
Твой кушак — светила неба. Ты — Танкалуша
Звездных ликов. Цепи снимет с них твоя душа.