людей? Это какая-то ерунда!
– Сколько человек сзади? – бросил он через плечо второй паре разведчиков.
– Трудно сказать, командир. Первая группа – человек двадцать пять или около того. За ними, кажется, идут остальные.
– Пешие?
– Конечно, командир. Разбойники не могут…
– Если я захочу узнать твое мнение, я спрошу!
– Да, командир.
– Проси меня, о чем хочешь, о мой истинный повелитель! Я твоя рабыня. Я лежу, обнаженная, и жду твоих объятий! Приказывай, повелевай мною!
Выругавшись, Нино резко запустил пальцы в волосы. Они здесь заперты! Это невероятно. Как могло в этом месте оказаться столько бандитов? Он видел, что Эдрик со своими пятью воинами начал подниматься по восточному склону, к вопящей женщине. Они смогут только часть пути проделать верхом, потом им придется спешиться. Она все время будет видеть их приближение.
Он принял решение. Настала пора проявить решительность лидера.
– Эдрик! – взревел Нино. Тот повернул своего коня. – Вернись сюда!
Нино ждал, вместе с четырьмя встревоженными всадниками, возвращения своего заместителя. Эдрик осторожно выбирал дорогу во время спуска, потом галопом прискакал к ним.
– Забудь о ней! – хрипло приказал Нино. – Мы двинемся на север. Теперь позади нас тоже бандиты. Если разбойники находятся с обеих сторон, то мы двинемся вперед. Они должны были разделить силы поровну. Нет смысла теперь ехать назад. Я передумал. Я не отступлю перед ашаритскими бандитами.
Эдрик мрачно улыбнулся.
– В самом деле, командир. Мы дадим им урок, которого они никогда не забудут. – Он развернулся и поскакал к отряду, на ходу выкрикивая приказы.
Нино решительно нахлобучил шлем на голову. Эдрик молодец, в этом нет сомнений. Спокойная, уверенная манера заместителя служила поддержкой командиру. Его люди это видят и отвечают соответственно. У него прекрасный отряд, великолепные кони, и каждый из всадников гордится тем, что его выбрали для этого задания. Кем бы ни были эти стервятники-ашариты, у них будут основания пожалеть о своей сегодняшней самонадеянности.
За такой поступок, решил Нино, их необходимо сжечь. Прямо здесь, в долине. Пусть их вопли разносит эхо. Это будет предостережением. Следующие отряды, которые отправятся на юг за данью, скажут ему за это спасибо.
– Нино, мой сияющий, это твоя Фруэла! Я умираю от желания!
Эта женщина. Женщине придется подождать. Если она горит и умирает от желания, для нее тоже найдется огонь, очень скоро, рядом с теми, кто заставил ее участвовать в этом унизительном розыгрыше.
Вот так, сосредоточившись в гневе, Нино ди Каррера отбросил прочь растерянность и сомнения. Он выхватил меч. Его отряд уже выстроился в походную колонну позади него. Он оглянулся, увидел, как Эдрик коротко кивнул и поднял свой меч.
– Во славу Халоньи! – крикнул тогда Нино. – Вперед! Вперед, во имя святого Джада!
Они поскакали на север, очень быстро, но в тесном строю, мулы с золотом по-прежнему находились в центре отряда. Они пересекли долину, уже охваченные боевым пылом, с воинственными криками, в предвкушении схватки. Страха они не испытывали. Они знали, кто они и что могут сделать. Они пронеслись в ярком свете солнца по покрытой инеем траве и попали в тень там, где смыкались горы. Они с грохотом ворвались в темную расщелину, выкрикивая имя бога, сто отважных, хорошо обученных всадников Джада.
Идар ибн Тариф, который руководил сорока воинами на западной стороне горловины ущелья, без остановки сыпал проклятиями, проявляя удивительную изобретательность, с тех пор как разведчики джадитов были замечены на склонах над ними. В них стреляли и короткое время гнались за ними, но впустую.
Засаду обнаружили! Ловушка раскрыта. Долгая охота закончилась. Кто бы мог себе представить, что командир джадитов окажется настолько осторожным, что пошлет вперед дозор! У этого человека сотня всадников. Ему полагается быть самонадеянным, беспечным. Во имя пресветлого Ашара, почему он так осторожен?
В противоположном конце узкого, изгибающегося под острым углом каньона, у северного выезда из долины, его брат и отец все еще ждали, не подозревая о катастрофе, которая только что произошла, готовили лучников, чтобы дать залп из луков и выпустить пернатую смерть в ничего не подозревающих людей. Идар, с тоской в сердце, уже собирался проскользнуть через затененное пространство и рассказать им о дозорных, но тут зазвучал женский голос с восточных склонов Эмин ха'Назара – долины эха, где остановились эти вонючки, эти всадники с собачьими мордами.
На этой стороне ущелья, над долиной, высокий голос был ясно слышен. Идар знал эсперанский язык не слишком хорошо, но в достаточной степени, и он внезапно остановился. Изумляясь – и даже забавляясь, несмотря на постигшую их катастрофу, – он решил подождать развития событий.
Джадиты собирались повернуть назад. Это было понятно каждому, кто хоть в чем-то разбирался. Если они заметили засаду, то сделали бы все очевидные выводы. Они свиньи и неверующие, но умеют воевать. Они должны вернуться назад из Эмин ха'Назара и ехать более длинным, кружным путем на запад.
И не существовало другого места для ловушки между этим ущельем и землями тагры, которое позволило бы восьмидесяти плохо вооруженным людям – сборищу лучников, головорезов, нескольких всадников, его самого, его брата и печально известного отца – надеяться одолеть такое количество солдат. Ради золота стоило пойти на большой риск и ради славы тоже, но, по мнению Идара, ни то, ни другое не стоило неминуемой гибели. Он презирал джадитов, но был не настолько глуп, чтобы недооценивать их способности в бою. А его отец сделал свою долгую карьеру на том, что всегда ввязывался в бой только на местности, которую выбрал сам.
Значит, все кончено, упущен этот редкий шанс, появившийся так далеко на севере, в самом конце года. Ну, так уже бывало: это игра. Они подождут, пока джадиты уберутся из долины и отправятся на запад. Затем они сами двинутся на юг и начнут долгое путешествие домой. Если бы зимние дожди и распутица не были так близки, они могли бы не спешить и найти некоторое утешение в набегах на земли Рагозы на обратном пути.
«Но утешение, – мрачно подумал Идар, – им не светит, пока они не попадут к собственным каменным стенам». Ему хотелось выпить прямо сейчас, но отец это запрещает. Не по религиозным соображениям, конечно, а как командир во время рейда. Так он правит уже сорок лет. Идар восстал бы против притеснений старика, если бы не две вещи: он его любил и боялся больше, чем кого-либо из живых людей.
– Смотри! – прошептал один из лучников рядом с ним. – Во имя Ашара, смотри!
Идар посмотрел. И у него перехватило дыхание. Они приближались. Бог лишил джадитов разума или, возможно, это сделал женский голос. Кто знает, что заставляет людей совершать подобные поступки? Идар только знал, что он, его брат и отец и их люди скоро вступят в такое сражение, какого не знали уже много лет. Их засада раскрыта, а всадники все равно едут сюда.
Джадиты приближались к горловине ущелья, сотня всадников и шесть мулов в середине. Они двигались слишком быстро. Они ослепнут, Идар это знал, как только попадут в тень, туда, где крутые склоны закрывают солнце. Они совершают ужасную ошибку. Пора заставить их заплатить за нее.
Его стрела полетела первой. Он выпустил вторую, и третью, потом пустился бежать, скользя вниз по склону туда, где джадиты и их кони проваливались в вырытые заранее ямы, налетали друг на друга, перепутавшись руками, ногами и копытами, с воплями падали на острые копья, вбитые в холодную землю.
Как ни быстро бежал Идар, он видел, что отец его опередил.
Предложение Родриго сначала возмутило Джеану, потом рассмешило и, наконец, пробудило в ней изобретательность. В середине этого занятия она внезапно обнаружила, что изливать в громких криках, разносящихся по всей долине внизу, жгучую, неприкрытую страсть – занятие весьма возбуждающее. Двое мужчин рядом с ней чуть ли не бились в судорогах молчаливого восторга, пока
