Верховную жрицу.
– В этом нет нужды, – послышался чей-то холодный голос, и между горящими факелами вся в белом возникла Джаэль и подошла к Полу почти вплотную. Он заметил, что она стоит босая на ледяном каменном полу, а роскошные рыжие волосы крутыми неприбранными спиралями струятся у нее по спине.
– Прости, я разбудил тебя, – искренне извинился он.
– Говори, зачем пришел, – сухо заметила она. – Но будь осторожен в словах. Ты уже успел оскорбить одну из моих жриц.
Нет, ни в коем случае нельзя было выходить из себя. Ему и так придется с этими жрицами нелегко.
– Мне очень жаль, – солгал он. – Я, собственно, и пришел сюда, чтобы поговорить с тобой. Но поговорить нам следовало бы наедине, Джаэль.
Она с минуту молча смотрела на него, потом повернулась к жрицам и велела:
– Отведите его в мои покои.
– Но Жрица! А как же кровь, которую он…
– Шил, ты хоть раз можешь помолчать, а? – рассердилась вдруг Джаэль, и Пол внезапно обнаружил, что и ей не чужды простые человеческие чувства, например раздражение.
– Я же говорила ей, – тихо сказала самая младшая из жриц. – Он ведь уже пролил кровь, когда был здесь в прошлый раз, верно?
Джаэль явно не хотелось, чтобы ей об этом напоминали, и она молча двинулась назад, в свои покои, но пошла самым длинным путем – чтобы ему непременно пришлось пройти через святилище под куполом и увидеть священный топор.
Эту постель он тоже помнил. Именно здесь он тогда очнулся – в то утро, когда, наконец, пошел дождь. Постель была аккуратно застлана. Даже поднятая среди ночи Джаэль старается соблюдать правила приличия, насмешливо отметил Пол про себя. Да и служанок своих отлично дрессирует.
– Ну что же, я жду, – сказала Джаэль.
– Расскажи мне, пожалуйста, сперва, что у вас тут. Война идет? – попросил он.
Джаэль ответила не сразу. Она встала, подошла к столу, затем повернулась к гостю лицом и, заведя руки за спину, оперлась ими о полированную столешницу.
– Нет. Зима наступила слишком рано, и очень суровая зима. Даже цверги не очень-то проворны в таких снегах. Волки, правда, доставляют некоторые хлопоты, да и запасов у нас маловато, но сражений пока что не было.
– Значит, вы все-таки слышали предостережение Ким? Чтобы вы не атаковали первыми? Что он только этого и ждет у себя в Старкадхе? – Ким успела выкрикнуть это, когда они уже начали совершать Переход.
Джаэль колебалась. И снова ответила не сразу:
– Я слышала. Только я.
– И больше никто?
– Это ведь я для нее попросила силы у самой Земли.
– Я помню. Все получилось так неожиданно. – Она нетерпеливо отмахнулась. – Так, значит, они все- таки послушали тебя?
– В конечном счете. – На этот раз она ничем себя не выдала. Хотя, впрочем, он догадывался, что все было не так просто, ибо помнил о том глубоком недоверии, какое питали те, кто собрался в то утро в Большом зале, по отношению к Верховной жрице.
– И что теперь? – Об остальном он спрашивать не стал.
– А теперь мы ждем весны. Айлерон готов советоваться с каждым, кто выразит желание встретиться с ним, но все ждут только весны. А где Ясновидящая? – В голосе Джаэль послышалось легкое нетерпение.
– Она тоже ждет. Какого-то сна.
– Почему же ты здесь? – удивилась она.
Улыбка мгновенно исчезла с его лица, и он, став очень серьезным, рассказал ей обо всем. Он был Стрелой Морнира, а она – Верховной жрицей Богини-матери. И под конец он очень тихо назвал ей имя мальчика и еще тише – имя того, кто приходится ему отцом.
Она ни во время рассказа, ни потом даже не пошевелилась ни разу и не проявила ни малейшего беспокойства или испуга. Он не мог не восхититься ее удивительным самообладанием. Потом, правда, она снова задала тот же вопрос, только куда более заинтересованным тоном:
– Почему же ты здесь?
И он ответил:
– Потому что прошлой весной ты назвала Дженнифер своим самым близким другом. – К этому она оказалась не готова – и лицо выдало ее растерянность. Он на мгновение почувствовал себя победителем, однако не время было для подобных тщеславных мелких побед и словесных состязаний. И он постарался загладить только что нанесенный им болезненный укол. – Лорин, по всей вероятности, не будет в восторге от того что произошло. А ты, как мне показалось, вполне способна во всем разобраться. Ты очень нужна нам.
– Вы до такой степени доверяете мне?
Теперь он нетерпеливо отмахнулся.
– Ох, Джаэль, не преувеличивай собственную недоброжелательность! Каждому ослу ясно, что тебе не слишком по нраву то, как здесь распределились силы. Но нужно быть очень большим ослом, чтобы спутать твое недовольство этим с истинной позицией Верховной жрицы в этой войне. Ты ведь служишь той самой Богине, которая послала тогда в небеса красную луну. И уж я-то в последнюю очередь способен забыть об этом, Джаэль!
Она вдруг показалась ему совсем юной. Под этими белыми одеждами явно таилась женщина, подверженная всем человеческим страстям, а не бездушная икона; и он уже однажды сделал ошибку, сказав ей об этом – в этой вот самой комнате, когда за окнами стучал долгожданный дождь.
– Что тебе от меня нужно? – спросила она. Он неуверенно ответил:
– За ребенком нужно присматривать. Конечно, соблюдая полную тайну – это, собственно, и еще одна причина, по которой я обратился именно к тебе.
– Мне придется рассказать об этом жрицам Мормы в Гуин Истрат.
– Я так и думал. – Он встал и принялся нервно мерить комнату шагами. – Надеюсь, у этих жриц Мормы порядки те же?
Она кивнула.
– У нас всюду одинаковые порядки, на всех уровнях служения Богине. Эта тайна не выйдет за пределы внутреннего круга.
– Хорошо, – сказал он, перестав метаться по комнате и остановившись совсем рядом с ней. – Но в таком случае у тебя возникает проблема.
– Какая?
– А вот какая! – И метнувшись мимо нее, он резким движением распахнул внутреннюю дверцу, схватил подслушивавшую там жрицу и рывком втащил ее в комнату, так что та растянулась на покрытом ковром полу.
– Лила! – воскликнула Джаэль.
Девушка поправила серое одеяние и встала. В глазах у нее на секунду мелькнуло нечто похожее на чувство вины, но всего лишь на секунду, это Пол видел совершенно ясно, и она тут же снова гордо вздернула подбородок.
– За такой поступок ты вполне заслуживаешь смерти. – Тон у Джаэль был ледяной.
– А что, мы будем обсуждать это с мужчиной? – дерзко ответила Лила.
Джаэль явно колебалась, но недолго.
– Да, будем, – твердо сказала она. – Лила, – теперь Джаэль заговорила неожиданно тихо и мягко, и Пол был прямо-таки ошеломлен столь внезапной переменой ее тона, – ты не должна делать мне замечаний, я не Шил и не Марлин. К тому же ты всего десять дней носишь серые одежды жрицы и должна знать свое место!
– Да черт с ним, с ее одеянием, – взорвался Пол, – и с тем, когда она его надела! Пусть скажет, что она
