– Не особо. Половину он уже знал, а остальное узнает завтра-послезавтра. Но нам нельзя разговаривать здесь.
– Нельзя, – согласился Зарин.
Он повел Аша по темным улицам, двигаясь по-кошачьи быстрой и бесшумной поступью, и вскоре остановился у низкого глиняного здания под наружной городской стеной. Аш услышал скрежет железного ключа в замке и прошел вслед за другом в маленькую комнату, освещенную единственным чирагом и красными отсветами угольной жаровни, наполнявшей тесное помещение желанным теплом.
– Твое жилье? – спросил Аш, садясь на корточки и протягивая руки к докрасна раскаленным углям.
– Нет. Я попросился ненадолго к одному ночному сторожу, который в это время дежурит. Он вернется только на рассвете, и несколько часов нам никто не будет мешать, а я хочу узнать очень многое. Ты знаешь, что со дня нашей последней встречи прошло почти семь месяцев? Больше полугода! И за все это время я о тебе ничего не слышал, ни словечка – кроме того, что Уиграм-сахиб виделся и разговаривал с тобой на гребне Саркай в начале ноября и что ты попросил его переслать письмо в Атток с надежным человеком.
Зарин сам отвез письмо и теперь мог с уверенностью доложить: Анджули находится в добром здравии и пользуется большой любовью всех домочадцев; она изучала пушту с таким усердием, что уже бегло говорит на нем; она и тетушка Фатима ежедневно молятся о безопасности и скором возвращении Аша – как и Гул Баз и все прочие в доме бегумы.
– Ну вот. Я рассказал то, что тебе больше всего хотелось узнать, и теперь ты можешь поесть спокойно. Вот чапати и джал фрази, которые я приберег для тебя. Ты не производишь впечатление человека, который хорошо питался в последнее время, если вообще питался, – ты тощий, как бездомная кошка.
– Ты был бы таким же, если бы за пять дней проделал путь от Чарикара через перевал Латабанд верхом на лошади, верблюде и пешком, – отпарировал Аш, принимаясь за еду. – В такое путешествие зимой лучше не пускаться, а поскольку мне нужно было добраться до Джелалабада быстро, я ел и спал в седле, чтобы не терять времени ночью.
Он взял оловянную кружку с крепким, щедро подслащенным чаем и жадно отпил из нее несколько глотков. Зарин, наблюдавший за ним, спросил:
– Можно поинтересоваться, что за новости ты привез?
– Конечно. Я доставил Каваньяри-сахибу сведения, которые он уже знал: эмир Шер Али покинул Кабул, чтобы отправиться в Россию и изложить свое дело перед царем. А также сведения, которых он не знал: Шер Али находится в Мазари-Шарифе и никогда не переправится через Аму-Дарью, а уж тем более не доберется до Санкт-Петербурга, потому что он умирает, а следовательно, его сын, Якуб-хан, является эмиром Афганистана во всех отношениях, кроме как по названию.
Зарин кивнул.
– Да. Первое нам уже известно: новость о бегстве Шер Али принес в Джелалабад один из наших отставников, некий Накшбанд-хан, который в прошлом был рисалдаром кавалерии разведчиков, а теперь живет в Кабуле.
– Знаю. Я тоже жил в Кабуле. Я получил работу писца в самом Бала-Хиссаре, и именно я попросил Накшбанд-хана доставить эту информацию Каваньяри-сахибу.
– Вах-иллах! Можно было догадаться. Но коли так, почему ты сам прибыл сюда в такой спешке?
– Я надеялся объяснить, что означает бегство Шер Али: что он больше не сможет притязать на власть в Афганистане, что это конец пути для него, а следовательно – если справедливость существует, – и конец войны, которая, по утверждению вице-короля, велась исключительно против эмира. Я надеялся, что это известие послужит к прекращению боевых действий, но я ошибался. Война будет продолжаться, потому что лат-сахиб и джунги-лат-сахиб со своими единомышленниками хотят продолжать ее. Я же теперь снова свободный человек. Каваньяри-сахиб сказал, что больше не нуждается в моих услугах.
– Да ну? Вот это действительно отличная новость!
– Возможно. Я пока не знаю. Есть еще кое-какие обстоятельства. Зарин… возможно ли мне поговорить с Гамильтоном-сахибом втайне от всех?
– Нет, если только ты не задержишься в Джелалабаде до его возвращения, а я не знаю, когда он вернется: он и еще несколько человек из нашей рисалы ушли в поход против клана Базая из мохмандов. Они выступили вчера и вернутся лишь через несколько дней.
– А Бэтти-сахиб? Он тоже ушел? С ним мне непременно надо повидаться.
– Нет, он здесь. Но тебе будет трудно встретиться с ним так, чтобы никто не узнал: он недавно получил звание майора-сахиба и принял командование рисалой, а потому слишком занят делами и редко бывает один, в отличие от Каваньяри-сахиба, к которому посетители частенько приходят тайком и среди ночи. Однако я посмотрю, можно ли устроить вашу встречу.
Новость о том, что Уиграма повысили в должности, удивила Аша, не знавшего, что полковника Дженкинса назначили командующим вновь сформированной бригады, состоящей из 4-й батареи горной артиллерии, пехоты разведчиков и 1-го сикхского полка.
– Расскажи мне, что здесь происходит, – попросил он. – Я почти ничего не знаю об успехах наших армий. Там, где я жил, разговоры всегда велись о другой стороне, и я слышал лишь, что войска эмира наносили тяжелые потери британцам, прежде чем с малыми потерями отступали со своих позиций, чтобы заманить неприятеля подальше от его опорных пунктов, где небольшим отрядам рейдеров легче перерезать пути снабжения. О сражении в Пейварском ущелье говорили так, словно афганцы одержали там великую победу, и я только вчера узнал, что это не соответствует действительности: что наши войска взяли ущелье штурмом и удерживают его. Расскажи мне, что ты сам знаешь или слышал из первых уст.
Зарин был хорошо осведомлен, и за следующий час Аш узнал многое, чего не знал прежде, хотя кое о чем догадывался. Разведчики, входящие в состав Пешаварской полевой армии, не участвовали в битве за Пейварское ущелье, но один дальний родственник Зарина принимал участие в обеих атаках, получил ранение и, пролежав две недели в госпитале, был отправлен в отпуск по болезни. Зарин столкнулся с ним в Дакке и услышал от него рассказ о той операции. По словам раненого, генерал Робертс, командующий Куррамской полевой армией, введенный в заблуждение ложными донесениями агентов из племени тури, работающих на афганцев, решил, что враг в беспорядке отступает и высоты Пейварского ущелья можно взять без боя. Его войска в полном составе выступили из Куррамских фортов, но в конце длинного перехода, когда все изнемогли от усталости, голода и холода, они обнаружили, что крупные силы афганцев ждут их в полной боевой готовности, надежно закрепившись на местности.
– По словам моего родственника, – сказал Зарин, – только позже стало известно, что неприятель получил сильное подкрепление из Кабула – четыре полка и шесть орудий, так что общая численность войска составила почти пять тысяч человек плюс семнадцать орудий. К тому же они сражались с великой отвагой и яростью, снова и снова отражая наши атаки и нанося нам столь тяжелые потери, что нашей армии потребовалось почти два полных дня, чтобы захватить Пейварское ущелье. Победа досталась нам чрезвычайно дорогой ценой – как в части живой силы, так и в части материальных средств.
Даже делая поправку на хвастливые разговоры, слышанные в Кабуле и Чарикаре, Аш подозревал, что для войск раджа все складывается не самым лучшим образом, и рассказ Зарина подтвердил это. Победоносное продвижение к Кабулу остановилось по причине нехватки транспорта, а войска, стоявшие в Джелалабаде и Курраме, страдали от болезней, вызванных жестокими холодами; хуже всего приходилось британским полкам и подразделениям с юга, не привыкшим к таким морозам. Хронически не хватало вьючных животных, а подножного корма в Хайбере было так мало, что в последнее время старший офицер комиссариата жаловался, что, если он на две недели не отошлет своих верблюдов обратно на равнины для выпаса, весной ему понадобятся новые взамен тысяч подохших, чьи разлагающиеся трупы непременно станут источниками чумной заразы.
Аналогичные жалобы, сказал Зарин, поступали с Куррамского фронта, а также из Кандагара, где стояла та часть армии генерала Стюарта, которая сначала заняла Кхелати-Гильзай, а потом отступила под натиском противника. Другая часть армии, продвигавшаяся к Герату, была остановлена у Гильменда, а армия генерала Сэма Брауна – в Джелалабаде. Прибывшие несколько дней назад новобранцы рассказали Зарину, что войска в Дадаре, Джейкобабаде и Кветте испытывают такую же острую нехватку транспортных
