— Да, — ответил шофер, посмотрев на него в зеркальце заднего вида. — Я все говорю.
— До Мурманска далеко?
— Примерно пятьсот, — пожал плечами шофер.
— Пятьсот чего, миль?
— Долларов. Рублей. Километров. Не важно. Туда не попадешь.
— Но мне нужно туда попасть!
— Значит, попадешь, — хохотнул шофер. — Только не сегодня.
— Но я...
Шофер расплылся в улыбке и подмигнул в зеркало:
— Добро пожаловать в Архангельск. Архангельск — ворота Северного полюса.
К половине пятого вечера они добрались до центра города, где находился офис агентства «Спутник». Было уже темно. Впрочем, неудивительно: судя по путеводителю, который Дейли принялся листать от скуки, от Архангельска до Полярного круга всего тридцать миль.
Сначала у него еще оставалась слабая надежда. Барышня из агентства бросала в его сторону ободряющие взгляды, набирая один за другим телефонные номера. На секунду она вроде бы встрепенулась, и в отработанной профессиональной улыбке даже возник намек на теплоту.
Затем ее лицо нахмурилось, и улыбка исчезла. Девушка огорченно прищелкнула языком и положила трубку.
— Железная дорога перекрыта и на Мурманск, и на Москву. Знаете, у нас...
— Знаю. Ураган.
— Да. Очень сильный снег. Извините, вам придется переждать здесь день или два.
Дейли застонал, но делать было нечего.
— Вы хотя бы номер в отеле можете забронировать?
— Нет, только билеты.
Вероятно, вид у Дейли стал совсем убитым. Так или иначе, девица сжалилась. Ее взгляд скользнул по дорогим ботинкам и пуховику и остановился на облезлом уродливом ранце цвета хаки с пластиковыми застежками, которые тщетно делали вид, что они из кожи.
— Переживаете из-за Чечни? — махнула она в сторону символа мира, криво нацарапанного шариковой ручкой на клапане ранца.
— Да, — чуть подумав, ответил Дейли. — Наверное.
— Обратитесь в «Эксельсиор», — снисходительно улыбнулась девушка. — Неплохой, и прямо за углом. Вам понравится.
«Эксельсиор» ему действительно понравился, но там не было мест. Дейли уселся в фойе и снова открыл вездесущий путеводитель «Россия — Беларусь — Украина». Его авторы писали просто и ясно: в Архангельске две разновидности отелей: «дешево и сердито» и «дорого и безвкусно». Расходы Дейли оплачивались из фонда, поэтому выбор казался несложным.
Однако, как выяснилось, в отелях категории «ДБ» (как их тут же окрестил Дейли) хронически не хватало номеров. Их заняли нефтяные и алмазные дельцы, торговцы и жулики всех мастей и пород — Архангельск был отправной точкой для всех, кто намеревался принять участие в «развитии» Крайнего Севера. Дейли обошел три «приличных» отеля, волоча по снегу чемодан, наконец сунул портье в «Пушкине» пятерку и попросил найти номер
Ждать пришлось почти час, зато в конце концов он зажал в кулаке заветную бумажку: «Гостиница „Ломоносовская“, улица Тимме, дом 5».
На просьбу вызвать такси привратник устало махнул рукой, затряс головой и на ломаном английском объяснил, что в такую погоду лучше на автобусе, который останавливается как раз напротив. Там, под жалким навесиком, пара промерзших личностей сиротливо притопывала в мигающем свете неразбитого фонаря. Дейли принялся было настаивать на такси, но привратник бросил на него такой оскорбленный взгляд, что дело тут же решилось.
Дейли двинулся к остановке. Отец бы им гордился. Он вечно повторял, что в жизни ничего не добьешься, если не умеешь держать себя в узде. «Запомни, Фрэнки, своего ирландца надо держать в ежовых рукавицах. Посмотри на меня. — Тут он бил себя кулаком в грудь. — Всю жизнь гну спину на идиотов, а почему? Потому что мне неймется. Потому что мой хитрожопый рот не держится на запоре. Потому что до меня так и не дошло: происходящее не мое собачье дело. Знаешь, сын, хорошие игроки всегда чувствуют, когда пора менять фишки и сваливать». Дейли тряхнул головой, избавляясь от чересчур навязчивых воспоминаний.
Между тем мороз все крепчал. Больше всего страдали руки, ноги и лицо. Топать по снегу было незачем — не помогало. Когда автобус все же прибыл, Дейли ворвался в него, едва распахнулись двери. Водитель посмотрел на бумажку, сунутую ему под самый нос, и показал на часах пол-оборота: полчаса до гостиницы.
Дейли нашел место поближе к печке. Автобус гремел как будто вот-вот развалится, окон все равно что не было — так намертво они заиндевели, а Дейли никак не мог выкинуть из головы невесть откуда взявшуюся песенку: «Карты можно сдать и снять, сдать и снять, а еще смешать и...»
И что? Наконец вспомнилось:
Когда Дейли добрался до «Ломоносовской», ветер, казалось, дул отовсюду, а в городе отключили электричество. Вернее, почти отключили. В подвале гостиницы гудел генератор. Мерцало несколько лампочек и свечей, все коридоры были заполнены желтоватым, пропахшим парафином сумраком. Света едва хватало, чтобы не врезаться в стену.
Дейли настороженно огляделся. В углу красила ногти желтушная проститутка в красном обтягивающем одеянии, на красном же диване. Неподалеку углубился в комикс пожилой японский бизнесмен, подальше — трое молодых людей в кожаных пиджаках тихо переругивались над бутылкой водки.
Дейли заполнил все необходимые бумажки и заплатил в долларах. Пока русский портье мусолил банкноты, репортер вчитывался в написанное от руки объявление:
НУЖНЫ ДЕНЬГИ? ПРОДАЙТЕ ВАШИ ВЕЩИ В НАШЕМ МАГАЗИНЕ НА ВТОРОМ ЭТАЖЕ. ЧЕСТНЫЕ ЦЕНЫ!
Азы русской клептократии: все, что не привинчено болтами, либо уже украли, либо продается. В Москве ему дважды за полчаса предлагали продать солнечные очки, а парнишка на мопеде чуть не сорвал с руки часы. Владельцы автомобилей снимали «дворники» и брали с собой в ресторан — клали их на стол, как дополнительные приборы. За два дня в столице Дейли понял, что ради ноутбука его могут пырнуть ножом, и поменял дорогой кожаный чехол на облезлый детский ранец. Теперь ноутбук прятался в старом уродце, в котором, без сомнения, много лет носили мелки, ручки и бутерброды с арахисовым маслом (или что там русские дети едят вместо арахисового масла — свеклу, наверное).
Когда лифта дожидаться надоело, Дейли направился штурмовать лестницу, зажав в одной руке ключ, а в другой — чемодан. Там царила такая темнота, что в памяти ожили все детские страхи. На пролете между третьим и четвертым этажами Фрэнк услышал панический вопль — приглушенный и в то же время близкий — прямо из стены. Господи!.. Через пару долгих секунд он сообразил: кто-то застрял в лифте. Вздохнув с облегчением, Дейли спустился и сообщил портье, который только руками развел:
— Так каждый вечер! Я всех предупреждаю, что свет отключают! — Он снова развел руками. — Через пару часов включат, не волнуйтесь.
«Хреново им там», — подумал Дейли и зарекся от транспортных излишеств.
Поднявшись на четвертый этаж, он провозился с замком, которого в полумраке было почти не видно. Оказавшись в номере, бросил чемодан на кровать и уныло пробежался взглядом по обтрепанным обоям, треснутым бра и обшарпанному потолку в желтых разводах. Батарея громко фыркала, что не мешало ей оставаться холодной. Окно над батареей почему-то выходило в вентиляционную шахту — значит, комната была темнее, зато и теплее других. И все равно ледяной ветер задувал в щель между рамой и подоконником — на истертом паркете уже выросла белая пирамидка снега. На ней взгляд Дейли надолго остановился в надежде хотя бы на какие-нибудь признаки таяния. В конце концов пришлось заключить, что снег в России теплоустойчивый.
Устало опустившись на кровать, Фрэнк сунул ладони под мышки и, заметив пар изо рта, поежился.
Все-таки у плохой погоды есть и положительная сторона: как бы ни было холодно и неуютно, «Рекс
