— Ничего не понимаю, — призналась Мейбл.
— Подсознательно вы чувствовали свою вину, сознательно понимали, что вы не виноваты, причем ваше сознание право на сто процентов, что бывает не часто. Произошло нарушение координации работы «оно» и «я». И чтобы ваше подсознание и дальше могло чувствовать себя виноватым и упиваться этим чувством, оно начало давать вам команды воровать. Отсюда, кстати, и ложный стыд перед докторами. Теперь вам все понятно, мисс Брукс? — ласково спросил врач.
Мейбл кивнула, хотя совершенно запуталась. Впрочем, если доктор Макалистер считает, что она чувствует себя виноватой, пусть. Главное, чтобы он помог ей прийти в себя и снова начать нормальную жизнь.
— Вот и хорошо. — Он удовлетворенно кивнул. — Что самое интересное, вы, насколько я что-то понял, сами избавились от своих проблем! Ведь в последнее время у вас не возникало желания что-то украсть?
— С момента моей последней кражи прошло чуть больше двух недель. — Мейбл мрачно усмехнулась и даже удивилась тому, как много всего случилось с ней за это короткое время.
— Я думаю, вы больше никогда не испытаете подобное желание. Если только опять не загоните себя в угол.
— То есть? — недоумевающе спросила Мейбл.
— У вас опять что-то случилось, что-то, о чем вы еще не успели мне рассказать. У вас все признаки депрессивного состояния: подавленное настроение, заторможенность движений, снижение побуждений — ряд можно продолжать долго. Самое страшное, что вас ничто не радует! Даже известие о том, что я поставлю вам диагноз, избавляющий вас от судебного разбирательства! Что же такое с вами случилось, мисс Брукс, что вы сначала обрели вкус к жизни, простили себе все прегрешения, а потом в один миг вновь скатились в пропасть?
Мейбл показалось, что доктор не столько задал ей вопрос, сколько просто размышлял вслух. Макалистер встрепенулся, возвращаясь из каких-то одному ему известных областей, и улыбнулся своей пациентке.
— Но об этом мы поговорим завтра, — сказал он. — Сегодня вы и так хорошо поработали и сильно устали. Лучшее, что вы можете сейчас сделать, это лечь и уснуть.
— В последнее время я почти не сплю, — призналась Мейбл.
— Очень, очень плохо. Что же вы мне раньше не сказали? Я выпишу вам снотворное и кое-какие препаратики, ничего сильного, все же не шизофрению лечим, хотя она не лечится…
Еще несколько дней назад Мейбл с трудом сдержалась бы от смеха, наблюдая за своим доктором, но сейчас ей не хотелось даже думать, не то что смеяться.
Тишина и покой. Вот что мне нужно по-настоящему! — подумала она.
— Кстати, я вижу, друзья вас не оставляют. — Макалистер жестом обвел палату Мейбл, заваленную цветами. Она вспыхнула до корней волос, но доктор словно и не заметил этого, он спокойно продолжал: — Это очень хорошо. Я даже скажу медсестре, чтобы к вам пропускали посетителей и в неположенные часы. Ничто вам сейчас не поможет так, как общение!
Мейбл решила не разубеждать доктора. Завтра она ему расскажет, от кого цветы, расскажет и о том, как сильно ей хочется выкинуть все букеты, но не поднимается рука.
— Значит, завтра, в то же время! — закончил жизнерадостный доктор и ободряюще улыбнулся Мейбл.
Она кивнула в ответ и тоже попыталась улыбнуться. Эта попытка оказалась успешнее, но все, кто знал Мейбл прежде, сразу же увидели бы, что это всего лишь слабая тень, даже не тень улыбки, а тень тени.
Одно хорошо, мрачно подумала Мейбл, откидываясь на подушки, как только за доктором Макалистером закрылась дверь, по крайней мере, сегодня ночью я высплюсь. Может быть, у меня сейчас получится поспать? Нужно честно признаться, беседы с доктором меня успокаивают. Надеюсь, он поможет мне разобраться в том хаосе, что сейчас творится в моей душе…
Но не успела Мейбл закрыть глаза, как дверь распахнулась и в палату вошла довольно странная компания: Кристин, Уоррен, Стенли и Дженни. Мейбл не хватало сил даже на то, чтобы удивиться как следует.
— Привет, — растерянно пробормотала она и приподнялась на подушках.
— Привет, дорогая! — прощебетала Кристин и тут же подлетела к Мейбл с поцелуями.
Мейбл сразу же поняла, что подруга нервничает.
Еще бы! — подумала Мейбл. До сих пор чувствует себя виноватой и не уверена в том, что правильно сделала, когда привела Уоррена. Да и остальные, конечно, пришли с ее подачи.
— Кристин, не нужно со мной целоваться только потому, что ты привела ко мне такую разношерстную компанию! — попросила Мейбл, отстраняясь. — Ты же знаешь, я этого не люблю. И вообще, я очень рада всех вас видеть и без поцелуев. И это не просто слова приличия. Так что прекратите ломать комедию и ведите себя нормально!
Посетители переглянулись и пожали плечами. Никто не ожидал от Мейбл такой реакции.
— Кажется, тебе становится лучше? — опасливо предположила Кристин.
Мейбл лишь кивнула.
— Дженни, подойди, пожалуйста, ко мне, — ласково попросила Мейбл. — Я бы сама встала, но если меня засечет медсестра, она просто выставит вас отсюда, а меня свяжет. И доктор Макалистер не поможет.
— Кто такой доктор Макалистер? — весело спросила Кристин, умудряясь при этом показать жестом Уоррену, что ему следует подать Дженни стул: уже и слепой бы понял, что ей скоро рожать.
— Это мой психиатр, — ответила Мейбл, пристально глядя на подругу, которую не видела почти два года.
За это время внешне Дженни почти не изменилась, но что-то в ее глазах подсказало Мейбл, что перед ней совсем другой человек, с которым ей предстоит познакомиться.
— Не стойте вы все как пни! — попросила Мейбл. — Я выздоравливаю, а вы ведете себя будто на похоронах!
Кристин усмехнулась.
— Если это намек, что мы должны сказать что-то хорошее о тебе, то не дождешься. Ты заставила нас поволноваться, и теперь мы имеем полное право тебе отомстить.
— Кристин, что ты такое говоришь?! — осуждающе воскликнул Уоррен.
Но Мейбл, вместо того чтобы обидеться, весело рассмеялась. Черный юмор подходил к ее настроению идеально.
— Возьмите стулья и присядьте! Я больная, а значит, имею право распоряжаться здесь.
Кристин подтолкнула Дженни в спину и под каким-то благовидным предлогом выставила за дверь мужчин, а потом и сама тихо вышла. Она понимала, что Мейбл сейчас нужно поговорить с бывшей подругой. Только Кристин знала, о чем говорит с Мейбл психотерапевт, и только она понимала, как важно для подруги распутать, именно распутать, а не разрубить, все узлы, что держат ее в прошлом.
— Вы уже знаете, кто родится? — спросила Мейбл, чтобы начать с чего-то разговор.
Ей казалось, что проще выдержать еще одну беседу с мистером Уайтом, чем поболтать о том о сем с Дженни.
Дженни несмело посмотрела на подругу и поёрзала на стуле. Судя по всему, ее обуревали подобные же мысли, поэтому она с радостью принялась отвечать на этот вопрос:
— У нас родится девочка.
— Это очень хорошо. Стенли, наверное, рад…
— Да, очень рад.
— А ты ведь хотела мальчика? — Мейбл понимала, что ее слова больно ранят Дженни, но не могла остановиться.
— Ты так много о нас знаешь… Мейбл, я до сих пор не могу поверить, что я сделала это! — вдруг вырвалось у Дженни. — Если бы ты только знала, как сильно я испугалась, когда поняла, что жду ребенка!
