глаз.
Я сойду с ума! – подумала Мелани, доедая последний блинчик. Или он, или я – кто-то из нас должен встать и уйти… или подойти.
Эта мысль огненной молнией пронеслась у нее в голове и смутила Мелани сильнее, чем все взгляды и намеки вместе взятые.
Неужели я готова первой подойти и познакомиться с мужчиной? Боже мой, что такое сегодня происходит? Мне кажется, я просто схожу с ума! Сколько раз я себе говорила, что больше никогда не позволю себе влюбиться, сколько обещаний давала? Кажется, жизнь меня ничему не научила. Как только увидела смазливого блондина, сразу же приготовилась сдаться и забыть обо всем!
Мелани бросила еще один быстрый взгляд из-под ресниц на незнакомца, словно хотела лишний раз убедиться в необыкновенной притягательности этого мужчины.
А он вовсе не смазливый! – возникла неожиданная мысль. Да, он не смазливый, как эти мальчики с журнальных обложек. Он просто красив, как Аполлон! Нет, не Аполлон, он – Марс, бог неизведанного, всего, что находится за оградой, и уж потом войны… Если бы только он подошел…
Мелани повернулась, но прекрасного незнакомца уже не было, и только на столике дымилась чашечка недопитого кофе.
Кажется, я в который раз упустила свой шанс узнать что-то новое об этой жизни, расстроенно подумала Мелани. Как же я устала от этих серых улиц, серых лиц! Почему до сих пор не наступила весна?
– О чем задумалась?
Мелани подняла голову и попыталась улыбнуться Патрику.
– Неужели твое сердечко поражено красотой нашего незнакомца?
– Твоя проницательность не принесет тебе ни славы, ни любви, Патрик! – сердито буркнула Мелани.
– Знаешь, он на тебя смотрел очень заинтересованно! Если бы ты не сидела, как весталка, он бы обязательно подошел к тебе познакомиться.
– Так уж и подошел бы! – Мелани усмехнулась. – Особенно сегодня, когда я похожа на чучело!
– Вы, женщины, уделяете своей внешности неоправданно много внимания. Кто тебе сказал, что ты похожа на чучело? Ты очаровательна, Мелани, особенно в те дни, когда тебя снедают тоска и меланхолия.
– Только не говори, что я похожа на печальную лилию, которая знает, как короток ее срок!
Патрик лишь удивленно приподнял бровь.
– Мне уже один раз говорили подобное! – Мелани рассмеялась. – И сильно ошиблись, я предпочитаю быть чем-нибудь более устойчивым.
– Например?
– Например, дубом: каждую осень сбрасывать листья только для того, чтобы весной распустить крону еще пышнее предыдущей! Срок лилии короток, а срок дуба огромен. Я предпочитаю дерево!
– О-хо-хо! Мелани, ты и упряма, словно дуб! Ну что тебе мешает быть чуть более открытой и не прятать глаза, когда мужчина смотрит на тебя? Да половина нашего квартала отдала бы правую руку только за то, чтобы проводить тебя домой!
– О нет! Мне не нужен излишний травматизм! Меня вышлют из страны, чтобы не раздавать такой толпе народа социальные выплаты.
– Если бы ты иногда была не только упрямой, но и умной, ты бы основательно задумалась над тем, что тебя ждет, – совершенно серьезно сказал Патрик.
– Знаешь, один человек на всю жизнь отбил у меня желание думать о будущем. Как, впрочем, и заводить какие бы то ни было романы.
– Я так и думал, что была какая-то история! Не хочешь рассказать?
– Чтобы об этом потом знали все те, кто хочет лишиться правой руки? – Мелани натянуто рассмеялась.
– На этот раз я серьезно обиделся. Ты же знаешь, что я никогда не буду сплетничать!
– А чем ты занимаешься целый день?
– Кормлю совершенно бессовестных людей.
– Ладно, Патрик, прости, я наговорила лишнего. Мне просто очень не хочется обсуждать эту тему.
– А тебе не кажется, что, если ты все мне расскажешь, тебе станет легче забыть?
– Нет, я никогда не забуду и рассказать никогда не смогу. Во всяком случае, не сейчас.
– Ты уверена в этом?
– Да, Патрик, спасибо тебе за заботу. Ты единственный человек, с которым я бы смогла об этом поговорить. Когда-нибудь, позже. Когда придет время.
– Ох, Мелани, как бы это время не пришло слишком поздно!
– Не нужно грустных пророчеств, Патрик. И, кстати, ты так редко называешь меня сокращенным именем…
– Я это делаю в минуту сильного волнения. Между прочим, за твою судьбу, моя дорогая девочка.
– Приятно знать, что кто-то о тебе волнуется. Ладно, Патрик, мне пора бы уже и заняться делом! Сегодня новое поступление горшков с танцующими фигурками. Кстати, почему они так тебе не нравятся? У меня многие покупатели просто в восторге. А один даже принялся собирать их!
– Псих какой-то! – прокомментировал Патрик. – Мне всегда очень тревожно смотреть на эти фигурки. У них какие-то нервные линии… Знаешь, Мелани, так бывает, только когда в человека попадает сразу много пуль. И он уже не здесь, но еще не там. На грани между мягким и пластичным телом и застывшим трупом.
Мелани поежилась.
– Кажется, не только мне нужно рассказать о своих проблемах, – наконец сказала она. – Ты был на войне?
– Я тоже еще не готов об этом говорить. Наверное, когда-нибудь мы с тобой сядем за стаканом глинтвейна и будем говорить всю ночь на пролет.
– Да, наверное, когда-нибудь так и будет, – Мелани улыбнулась старому другу. – А сейчас я пойду, пожалуй.
– Обещай прийти ко мне через неделю!
– А что-то планируется?
– Как ты могла забыть! «Святому Патрику» тридцать лет! Будет вечеринка только для своих.
– Боже мой, я же старше этого паба… – простонала Мелани.
– Вот ты себя и выдала!
– А мне нечего скрывать. В конце концов, даже если бы я стала на каждом углу кричать, что мне двадцать три, мне бы никто не поверил.
– Так ты придешь?
– Обязательно! Такое нельзя пропустить.
– Приходи не одна, – предложил коварный Патрик.
– А с кем?
– Только не с подругой! Все остальные варианты принимаются. Я хочу видеть на своем празднике только счастливых людей.
– Ну через неделю меланхолия у меня закончится. Так что я буду вновь весела и довольна жизнью.
– Но не счастлива, Мелани.
– Что такое счастье? Никто не знает… До встречи, Патрик!
– Я пришлю тебе приглашение!
Мелани улыбнулась и помахала Патрику рукой. Теплая и уютная атмосфера «Святого Патрика» сменилась дождем и промозглой сыростью улицы. Мелани подняла воротник пальто и почти бегом бросилась к своем магазинчику, практически не глядя под ноги: за последние несколько лет она успела изучить мостовую даже лучше, чем свои пять пальцев.
В «Сувенирной лавке старого Стенли» все было как обычно: те же резные фигурки из кости лежали на роскошных восточных коврах, на стенах висели ятаганы вперемежку с двуручными мечами, а на полках стояли искусно выполненные вазы из китайского фарфора и баварского стекла. Вот только дяди Стенли уже
