рассказывал про Трентона и Ариану, я вспомнила, как отец с первого взгляда влюбился в маму. Судя по его рассказам, скачки были его единственной страстью. А когда они встретились, мама стала для него всем в этой жизни. — Слезинки задрожали на ресницах Николь. — Так недолго поверить и в чудеса.
— Это правда, — согласился Дастин. — Я и сам в них поверил. Здесь, сейчас. — Их взгляды встретились.
— Мое самое удивительное чудо! — Дастин привлек к себе Николь, тело его напряглось. — Дай мне обнять тебя! Боже, что может быть прекраснее? — спросил он, приникая к ее губам.
Обвив руками шею Дастина, Николь подумала, что ничего прекраснее этого мгновения на свете не существует. Она прильнула к Дастину, сливаясь с ним в поцелуе, страх прошел, опасения улетучились, в объятиях ее держал не маркиз Тайрхем, а Дастин, ее любимый, красивый, бесценный Дастин.
Шепча его имя, Николь теснее прижалась к Дастину. Она задрожала, когда его губы завладели ее ртом, увлекая в мир опьяняющих ощущений и дурманящих желаний. Дастин приподнял Николь от пола, прижал ее к своему телу и впился в нее поцелуем со всесжигающей страстью.
— Николь… — вымолвил Дастин. Он тяжело дышал, глаза затянула пелена желания, которое было чем-то неизмеримо большим, чем похоть. Губы Дастина прошлись по изгибу плеча Николь и нащупали пульсирующую жилку на ее шее. Когда Дастин снова притронулся к губам Николь, в его поцелуе появилась настойчивость, с которой он безуспешно пытался бороться и которую безошибочно почувствовала Николь.
— Дастин, я хочу этого, — задыхаясь, прошептала она. — Я… — Николь мучительно подыскивала подходящие слова. — Я не боюсь.
Из груди Дастина вырвался стон, он оторвался от губ Николь и покачал головой:
— Нет, я не имею права. Я привел тебя сюда не за тем, чтобы соблазнить.
— Но ты меня вовсе не соблазняешь!
— В самом деле? — Дастин плавно опустил Николь на пол, лицо его приняло суровое выражение. — Я так сильно тебя хочу, что ничего не соображаю. Я не смею ни к чему тебя принуждать.
— А разве ты принуждаешь? — воскликнула Николь, у которой от нахлынувших ощущений слегка кружилась голова. — Мне это очень нравится. — И она снова потянулась к губам Дастина.
— Послушай, Николь, — сказал Дастин, отстраняясь и глядя ей в глаза, — Мне нужно большее, чем… один вечер. Мне нужна ты. Вся. Сегодня. Завтра. Всегда.
— Ты мне тоже нужен, — мечтательно проговорила Николь. — Но сейчас мне хочется одного — чувствовать головокружение, которое вызывают у меня твои объятия. — Она озорно взглянула на Дастина. — Это… неправильно?
— Нет, дорогая, это очень даже правильно!
— В твоих объятиях я чувствую, как тлеющий во мне огонек с каждым мгновением разрастается в огромный костер. Скажи, это результат действия той самой техники, о которой ты говорил?
Мучительный вздох.
— О Боже, надеюсь, что нет! — вскричал Дастин. Он наклонился, чтобы продолжить поцелуй, но тут же взял себя в руки.
Николь, поглаживая волосы Дастина, какой-то отдаленной частью своего сознания понимала, что он пытается защитить ее от нее самой, но в эту минуту она не желала никакой защиты. Пальцы ее коснулись щеки Дастина, прошлись по разгоряченной коже и спустились к шее.
Дастин напрягся всем телом.
— Перестань. — Он перехватил руку Николь.
— Почему?
— Потому что я дошел до предела, за которым уже не смогу себя контролировать, а ведь ты едва ко мне прикоснулась. — Он поцеловал руку Николь, развернул ее и поцеловал ладонь. — Ты так прекрасна! — прошептал Дастин, целуя другую руку Николь. — Мягкая, зовущая, дурманящая… — Он притянул ее к себе. — Я почти чувствую тебя под собой, — вымолвил Дастин, впиваясь в губы Николь.
Желание пронзило Николь, заставив ее позабыть не только страх, но и все на свете.
— Дастин, — прошептала она, обхватив его шею руками. — Не останавливайся!
Дастин оторвался от губ Николь, покрывая горячими поцелуями ее шею, открытую часть груди, спустился ниже, прикоснувшись к краю лифа.
— Время истекает, — хрипло произнес он наконец. — Я должен отвести тебя домой.
— Еще только одну минуту. — Руки Николь скользнули под пиджак Дастина, но бедняжка не знала, что делать дальше. — Подскажи мне, — шепнула она. — Пожалуйста.
Внутри Дастина, казалось, что-то оборвалось. С безотчетной решимостью его пальцы скользнули по верхней части платья Николь, несколько секунд повозились с пуговицами и распахнули отвороты. Одной рукой Дастин обхватил Николь за талию и наклонил ее чуть назад, чтобы освободить доступ к ее разгоряченному телу.
— О… Боже! — Колени Николь подогнулись, как только губы Дастина сквозь ткань нижней рубашки ухватили ее сосок. Жар охватил все тело Николь, запылав в ее лоне, она словно издалека услышала хрипловатый стон Дастина, погружавшегося в бездну наслаждения.
Она чувствовала его, о, как она чувствовала его! Сильные руки Дастина поддерживали обмякшее тело девушки. Дрожа так же сильно, как и сама Николь, Дастин стянул ее платье вниз и распахнул сорочку, уничтожая последнюю разделявшую их тела преграду.
Дастин пожирал Николь жадными глазами.
— Ты прекрасна! — Он принялся гладить ее грудь, и эти ласки иглами наслаждения вонзались в тело Николь. — Как ты можешь прятать такую прелесть?
Ответом ему был тихий стон, как только Дастин, наклонившись, захватил губами ее сосок.
Предполагала ли Николь, что ласки Дастина могут быть столь всепоглощающими? Она вскрикнула, как только губы Дастина коснулись ее соска, обдав кожу горячим, влажным дыханием. Стянув пиджак, Дастин бросил его на пол и опустился на него вместе с Николь. Наполовину накрыв ее тело своим, Дастин склонился к другой груди Николь и принялся ласкать ее языком.
Николь видела себя словно сквозь туман. Протянув руку, она расстегнула рубашку и жилетку Дастина и развела их полы в стороны. Ладони ее прошлись по его волосатой груди и дальше, к округлым широким плечам Дастина.
— Дай мне ощутить твое прикосновение, — попросила Николь.
Дастин подчинился, опустив торс на грудь Николь. Это было подобно удару молнии. Дастин откинул голову и издал хриплый стон мучительного наслаждения.
— Дерби… я… — Он приблизился к Николь, прижавшись грудью к ее соскам, немного раздвинул ее ноги и поместился меж бедер Николь. Просунув руку под ее шею, он слился с Николь в неистовом поцелуе, продолжая ласкать ее грудь.
Николь слегка застонала, гладя мускулистую спину Дастина, ее бедра инстинктивно приподнялись, плотнее прижимаясь к нему. Дастин в ответ рванулся вперед, надавил крепче, приникнув к теплой пещерке, к которой так стремился. Бедра его стали ритмично двигаться, понуждая Николь раздвинуть ноги пошире. Не помня себя, Дастин расположил свое орудие против ее лона, испытывая мучительное ощущение, разрешению которого мешали лишь несколько слоев одежды.
Его горячие толчки сотрясали тело Николь, раскаленной лавой жгли ту самую точку, куда стремилась отвердевшая упругая плоть Дастина. Теряя рассудок, она участила движения, ловила его ритм, выгибалась, остро чувствуя необходимость избавиться от зудящей боли, становившейся все сильнее с каждым безудержным движением ее бедер.
— Николь, нет. Ах Боже… любимая… — Дастин изо всех сил замотал головой, руки его, метнувшиеся было к пуговицам брюк, остановились, усилием воли Дастин сжал их в кулаки и, отстранившись, уперся в пол. Это движение помогло Дастину прийти в себя, хотя тело его требовало продолжения.
— Нет! — Николь схватила его за руки, пытаясь остановить отступление. — О-о, Дастин, не уходи. Я этого не вынесу!
— Я тоже. — Лоб Дастина покрылся потом, все тело билось в неудержимой дрожи. — Но я должен остановиться. Дерби, я сейчас сорву с тебя платье и овладею тобой прямо здесь, прямо сейчас!
— Мне все равно…
— Нет, не все равно. И мне тоже. — Слова Дастина привели Николь в чувство.
— Боже правый! — Он заглянул в ее глаза. — Ты представляешь себе, что делаешь со мной?
— Что? — прошептала Николь, разрываясь между неудовлетворенным желанием и просыпающимся стыдом.
— А вот это. — Дастин лег на спину, давая возможность Николь оглядеть его и себя. Оба полуголые, на деревянном полу, в растерзанной одежде. — Я безумно хочу тебя, но я желал лишь ощутить вкус твоих губ, а закончил тем, что повалил тебя на пол. И где? В этой хижине. Ни вина, ни цветов, ни ласковых слов. Сдержанный влюбленный мгновенно исчез, стоило мне заключить тебя в объятия.
Его слова проникли прямо в сердце Николь, заставили ее почувствовать себя бесконечно униженной.
— Самый прекрасный комплимент, какой ты только мог сделать.
— Это не комплимент, — ответил Дастин, целуя углубление меж грудей Николь. — Это правда.
Николь содрогнулась.
— Мне все еще больно, — пожаловалась она слабым голоском.
— Моя прекрасная, непосредственная Дерби. — Неимоверным усилием Дастин заставил себя оторваться от Николь и поправить ее одежду. — Мне тоже больно.
Следя за пальцами Дастина, застегивающими платье, Николь вдруг залилась краской стыда.
— Я выгляжу как распутница.
Дастин взял Николь за подбородок и заставил посмотреть себе в глаза.
— Никогда так не говори, — приказал он. — И никогда так не думай. То, что здесь произошло, целиком на моей совести — не на твоей.
Николь улыбнулась, и ее улыбка проникла в самую душу Дастина.
— Благодарю тебя за галантную попытку пощадить мою стыдливость. Но я, кажется, тоже была не последней в наших… наших… — Она снова
