вспыхнула от собственного непозволительного заявления.
Тереза и бровью не повела.
— Более или менее. С одним дополнением, если захотят, люди могут сочетаться сердцами так же, как и телами.
Ариана попыталась вообразить такого рода близость и вспыхнула еще больше. Сможет ли она сделать это с ним?
Спокойно, так, словно они обсуждали погоду, Тереза продолжала, считая по пальцам:
— Мы признали факт, что герцог привлекает вас. Во всяком случае, физически. Мы также пришли к заключению, что он не намерен причинить вам вред. Так чего же вы боитесь?
— Я не знаю. Просто я не знаю как… Я никогда…
— Он знает.
— Не сомневаюсь. — Ариана поежилась. — У меня, действительно, должна вызывать отвращение эта мысль или по крайней мере я должна противиться, — рассуждала она вслух. — Что я, конечно, и делаю, — поспешно добавила она.
— Конечно.
Ариана была слишком погружена в свои тревоги, чтобы уловить насмешливую нотку в тоне Терезы.
— Но, если быть абсолютно честной, должна признаться, что я чувствую также… ну, любопытство.
— И это удивляет вас? — Глаза Терезы блеснули. — Герцог очень красивый, неотразимый мужчина. И его явно влечет к вам, так же как и вас к нему. Остальное придет само собой.
— Когда ты говоришь, все кажется таким простым, — вздохнула Ариана. — Но что, если он действительно опасен?
— Как уже говорила прежде, я не знаю такого случая, чтобы ваша интуиция подводила вас. Всегда прислушивайтесь к ней, миледи.
Ариана закрыла глаза и представила ожесточенного загадочного человека, который вскоре станет ее мужем.
— Боже, помоги мне, если моя интуиция подвела меня, — прошептала она.
Бакстер залпом выпил остатки вина и поставил пустой бокал на стол с победным грохотом. Итак, Кингсли считает, что победил. Вскоре он поймет, что совершилось обратное.
Припомнив то, как за последние четырнадцать лет бессчетное количество раз Трентон Кингсли брал над ним верх, Бакстер насмешливо искривил рот. Длинная и полная разногласий история их взаимоотношений началась в 1859 году, когда им обоим не было еще и двадцати. Родители Бакстера только что умерли, оставив его опекуном сестер и управляющим Уиншэма, в то время как ухудшившееся здоровье Ричарда Кингсли заставило Трентона взять на себя управление поместьями Кингсли и многочисленными семейными делами.
Они познакомились в Лондоне через общего делового партнера и, хотя не стали друзьями, сначала почувствовали друг к другу уважение, смешанное с некоторой долей зависти.
Уважение быстро рассеялось.
Первый же их конфликт должен был послужить Бакстеру предостережением, что его ждут впереди поражения, которые он будет постоянно терпеть от Кингсли. Обойдя Бакстера в борьбе за право на часть собственности в небольшой промышленной фирме Брайанта и Мея на Тули-стрит, Трентон с удовлетворением узнал, что его инвестиции дали десятикратную прибыль, когда компания, использовав средства Кингсли, создала линию по производству новых безопасных спичек, за что и получила награду.
Трентон преуспел, а Бакстер кипел от злости.
После этого их пути, казалось, постоянно пересекались. В какое рискованное предприятие Бакстер ни пускался, там всегда на шаг впереди оказывался Трентон. Пари, которые они заключали, выигрывал Трентон, все женщины, которых домогался Бакстер, предпочитали постель Трентона.
Казалось, удача никогда не покинет этого ублюдка.
Даже с Ванессой.
Бакстер склонил голову, намереваясь отогнать давно уже похороненные воспоминания.
Что сделано, то сделано. Ванессы больше нет, и никакая месть не сможет вернуть ее назад. Это Трентон Кингсли лишил Бакстера всего — достоинства, денег, сестры.
Всего, кроме Арианы.
А теперь надумал отнять у Бакстера и ее тоже, чтобы снова явиться победителем?
На этот раз не выйдет.
Бакстер прижал сжатые кулаки к столу, оценивая поразительные события этого дня. Королевский указ, приказывающий Ариане стать герцогиней Броддингтон. Он все еще не мог свыкнуться с таким необычным поворотом судьбы. Делая ставку на красоту Арианы, чтобы привлечь мужа с достаточным состоянием, он намеревался возместить свои убытки. В то же время он стремился наказать Кингсли за его последний губительный поступок — отмену помолвки Бакстера с Сузанн Ковингтон, в результате чего Колдуэлл остался без средств. И вот судьба предоставила Бакстеру превосходную возможность объединить два его самых страстных желания в один окончательный акт мести.
Ариана, возможно, и будет принадлежать Трентону по закону, но в душе она навсегда останется Колдуэлл. Бакстер может рассчитывать на это. Да, он вернет свои деньги… и Трентон Кингсли возместит ему убытки.
Подходящий финал столь непримиримой вражды.
Размышления Бакстера прервал тихий стук в дверь.
— Да.
Ариана открыла дверь и вошла.
— Бакстер… нам нужно поговорить.
Легкое ощущение вины возникло в его душе при виде ее влажных, слипшихся ресниц и пылающих щек. Но он отмел это чувство.
— Конечно, эльф. Входи.
Ариана пересекла комнату и остановилась перед братом, приподняв подбородок, чтобы видеть его лицо, и стала говорить, не смягчая слов.
— Расскажи мне еще раз о гибели Ванессы.
Темное облако пробежало по лицу Бакстера, он резко отвернулся.
— Пожалуйста, Бакстер… Мне необходимо знать.
— Ты уже все знаешь, — ответил он, опустив голову. — Я рассказывал об этом ужасном дне десятки раз. Мне нечего добавить.
— Я вынуждена выйти замуж за человека, который, как ты считаешь, убил нашу сестру! — взорвалась Ариана. — Несомненно, тебе есть что еще сказать!
Бакстер продолжал стоять к ней спиной.
— Доказательств вины Кингсли не было, — ровным голосом сказал он, внимательно разглядывая восточный ковер. — К тому же… несчастье с Ванессой произошло шесть лет назад. Оно никак не связано с твоим браком. Ты в полной безопасности, эльф, поверь мне.
Дрожащими пальцами Ариана перебирала и мяла складки платья.
— Ты действительно ничего не в состоянии сделать, чтобы предотвратить этот брак? Или просто ничего не хочешь предпринять?
Бакстер повернулся к ней лицом, брови его удивленно вздернулись дугой.
— Ты изменилась, малышка. Прежде ты никогда не была такой настойчивой.
— Мое будущее никогда раньше не ставилось на карту.
Он кивнул:
— Хорошо. И то и другое — я действительно ничего не могу сделать, а также ничего не хочу предпринимать. Королева всегда была неравнодушна к семье Кингсли. Бог знает почему.
Ариана глубоко вздохнула:
— Ее указ обязывает. Так же, как и брак, Бакстер. Но почему ты ничего не хочешь сделать?
Протянув руку, он потрогал один из спутанных локонов.
— У тебя будет все, что ты только пожелаешь, эльф. Все, чего я больше не могу тебе дать. — Увидев выражение ее глаз, он поспешно добавил: — Кроме, конечно, твоих романтических представлений о любви. Но так же сильно, как ты веришь в нее, у меня, наоборот, нет и тени надежды на то, что истинная любовь действительно существует. А этот брак предоставит тебе больше, чем любой другой, который я смог бы устроить.
— И что же именно он мне предоставит? — спросила она сдавленным голосом. — Самый отвратительный враг нашей семьи, возможно убийца, в роли моего мужа?
Бакстер стиснул зубы:
— Он не поднимет на тебя руку. Я ручаюсь. Он не посмеет… после того, что произошло с Ванессой. Помни, Ариана, вся Англия знает о сомнительных обстоятельствах смерти нашей сестры. В свете распространились слухи, обвиняющие Кингсли в убийстве. Такой грандиозный скандал может на время утихнуть, но о нем никогда не забудут. Стоит только Кингсли совершить еще какой-либо неблаговидный поступок, как честь столь дорогой его сердцу семьи будет окончательно погублена. Он скорее умрет, чем рискнет ее репутацией.
Ариана пристально всматривалась в его лицо.
— Ты, в самом деле, веришь в это, не так ли?
— Да, — не сомневаясь, ответил он. Она кивнула, уступая и испытывая некоторое облегчение.
— И на том спасибо. По крайней мере, я теперь знаю, что ты жертвуешь только моим счастьем ради денег. А не жизнью.
— О Боже, Ариана! — Пальцы Бакстера впились в ее руки, ему так хотелось, чтобы она все поняла. — Похоже, ты считаешь меня людоедом.
Она слабо улыбнулась:
— Я не считаю тебя людоедом, Бакстер. Возможно, я понимаю тебя даже лучше, чем ты сам себя знаешь.
Она высвободилась из его рук и медленно направилась к двери.
— Пойду готовиться к свадьбе. — Закрыв за собой дверь, Ариана прислонилась к стене, ее горло сжалось от одиночества. Хотелось бы ей знать, где она меньше значит — здесь или в Броддингтоне.
— Жена? Боже, Трентон, когда это произошло? — Дастин Кингсли вскочил и уставился на своего старшего брата, небрежно развалившегося в одном из глубоких стеганых библиотечных кресел Тирехэма. Библиотеку спроектировали сами братья. Трентон пожал плечами:
— Сегодня.
— Сегодня, — бессмысленно повторил Дастин. Привычным жестом он в волнении провел большим и указательным пальцами по сужающимся к концу усам, при этом пристально вглядываясь в лицо Трентона.
— Хорошо, братец. Ну а теперь расскажи мне остальную часть истории.
— Остальную часть истории? — Лицо Трентона выражало саму невинность.
Глаза Дастина, синие, словно полуночное небо, подозрительно прищурились.
— Ты говоришь со мной, Трентон. Никто не знает тебя лучше, чем я. Ты покинул
