пальцев побелели.
— Я не советовал бы тебе поступать таким образом, Колдуэлл, — вымолвил он сквозь стиснутые зубы, слыша вокруг себя вздохи ужаса, — ничего на свете я не хотел бы так страстно, как разорвать тебя на части.
— Тогда сделай это, ублюдок, — огрызнулся Бакстер. — По крайней мере на этот раз будут свидетели преступления.
На мгновение Ариане показалось, что ее брату пришел конец. Но Трентон медленно разжал руки и брезгливо оттолкнул Бакстера, будто тот был отвратительной гадюкой.
— Я не доставлю тебе такого удовольствия, — прошипел он и резко повернулся к Ковингтону, съежившемуся под его жестким взглядом: — Ваш ответ?
Джеймс сглотнул, ощущая, как неестественная тишина воцарилась в зале. Он понимал, что, несмотря на все их попытки сохранить сдержанность, они, тем не менее, представляли собой необычное зрелище для любопытных гостей. Чтобы он ни предпринял сейчас, свидетелями станет целый зал, полный влиятельных людей. Он тщательно взвешивал свое решение, стараясь не прислушиваться к приглушенным, душераздирающим всхлипываниям своей драгоценной Сузанн, рыдавшей в объятиях матери. Какое-то время ее счастье казалось для него самым важным. Но следовало учитывать и другие обстоятельства — его положение в обществе, жизненный уровень, все его будущее. В конце концов, у него не было выбора.
— Хорошо, Кингсли, я сделаю то, о чем вы просите. Но только из уважения к памяти вашего отца, — поспешил он добавить, чувствуя, как его буравят сотни осуждающих глаз. — Вот вам ответ. А теперь уходите, пока я не приказал выбросить вас.
Трентон кивнул.
— Договорились. — Он бросил уничтожающий взгляд на побледневшего, как мел, совершенно ошеломленного Бакстера. — Я тебе советую позаботиться о своей сестре, Колдуэлл. — Впервые он позволил себе посмотреть на Ариану и обратил внимание на ее испорченное платье, следы слез на щеках, неестественную позу — она сильно растянула сухожилие на лодыжке.
— Уходите, — прошептала Ариана, — сию же минуту уходите.
Трентон насмешливо отсалютовал ей, лицо его оставалось мрачным.
— Я больше не побеспокою вас, миледи. — Он повернулся и вышел.
Видя, как он уходит, Ариана ощутила острую боль, которая не имела ничего общего с болью в лодыжке. Действительно ли то был незнакомец, который отнесся к ней с состраданием и так бережно осматривал ее ушиб? Как она могла так ошибаться в человеке?
— Джеймс… Вы же не намерены на самом деле…
— Вам тоже лучше уйти, Бакстер, — прервал его Ковингтон. — Я позабочусь о гостях.
Ариана схватила брата за дрожащую руку:
— Пожалуйста, Бакстер. Мы и так предоставили достаточно тем для сплетен на сегодня. Пожалуйста… давай поедем домой.
Бакстер смотрел на нее невидящим взглядом. Затем резко повернулся и бросился из зала. Ариана, моргая, глядела ему вслед, не зная, что же ей делать. Реакция брата не удивила ее, она была типичной для Бакстера. Нет, ее беспокоило собственное затруднительное положение — она просто не могла дойти до парадной двери без посторонней помощи.
Осторожно перенеся центр тяжести на здоровую ногу, она было поковыляла к выходу, но всхлипнула от боли.
— Я провожу вас да экипажа, моя дорогая, — предложил Джеймс Ковингтон. — Пойдемте.
У Арианы не было другого выхода, кроме как принять его помощь, хотя она была и не совсем уверена, что простила ему отмену помолвки Бакстера. Молча она оперлась на его руку и позволила проводить себя до экипажа Колдуэллов, где сидел погруженный в мрачное раздумье Бакстер.
— О Ариана… Я что, оставил тебя там? — пробормотал он, бросив на нее беглый взгляд.
— Это не имеет значения, — ответила она, проскользнув в экипаж на сиденье и кивнув в знак благодарности Ковингтону.
Беспомощно пожав плечами, пожилой человек отошел в сторону и подал знак кучеру, что можно трогать. Дорога домой проходила в гнетущем молчании.
— Бакстер… — попыталась, наконец, начать разговор Ариана.
— Что ты хочешь, Ариана?
— Почему он вернулся столько времени спустя?
— Чтобы погубить меня, зачем же еще? Он убил Ванессу, чуть не уничтожил нашу семью, а теперь намерен завершить начатое.
Бакстер откинулся на спинку сиденья, прикрыв глаза рукой.
Ариана поморщилась. С двенадцатилетнего возраста она выслушивала зловещие рассказы о том, как Трентон Кингсли очаровал ее старшую сестру Ванессу — ухаживал за ней, дарил подарки, расточал обещания и, заставив ее поверить, что их ждет чудесное совместное будущее, вызвал в ее душе глубокую любовь.
А затем… запугал ее своими собственническими замашками, дикими угрозами, лишил ее радости, веселья и в конце концов воли к жизни.
Вынудил ее лишить себя жизни.
Или сделал это сам.
Обвинения невозможно было доказать, а потому и привлечь виновного к ответственности. Но Бакстер и теперь, по прошествии времени, продолжал считать Трентона Кингсли убийцей.
Ариана нервно сжала складки своего помятого платья, в сотый раз сожалея о том, что не может припомнить подробностей последних месяцев жизни Ванессы. Возможно, тогда ей удалось бы отделить реальные факты от преувеличений, порожденных гневом и горем. Но, будучи всего лишь двенадцатилетним ребенком, она едва ли могла стать доверенным лицом старшей сестры. По правде говоря, они даже редко видели друг друга. В то время как Ариана была погружена в изучение всех цветов, росших в садах Уиншэма, Ванесса ежедневно выезжала в свет, окруженная толпой пылких поклонников, соперничающих между собой в усилиях завладеть рукой и сердцем неуловимой красавицы.
И разве можно было винить их? В двадцать два года Ванесса была поразительно хороша собой, влюблена в жизнь и стремилась испытать ее во всех проявлениях. Мысль о том, чтобы остепениться, казалось, никогда не приходила ей в голову. После того как в 1856 году их родителей унесла лихорадка, Ванесса ощутила вкус свободы и отвечала только перед Бакстером, который был на три года ее старше, но всецело находился под обаянием сестры и потакал ей во всем.
Так что, несмотря на глубокую любовь и восхищение Ванессой, воспоминания Арианы были смутными и незначительными — мимолетные поцелуи в щеку с пожеланием спокойной ночи, сопровождаемые шуршанием нарядов и ароматом роз. И смутный нескончаемый поток красивых и серьезных посетителей-мужчин.
До тех пор, пока не появился Трентон Кингсли.
Ванесса прошептала его имя на ухо Ариане, сказав, что он особенный, совершенно непохожий на других. Каждый вечер она таинственно ускользала из дома и не возвращалась до зари. Ариана припомнила, что несколько раз случайно слышала споры между Ванессой и Бакстером… впервые в жизни. Из этого Ариана заключила, что Бакстер категорически возражал против нового поклонника сестры, а Ванесса с глубоким негодованием отвергала его попытки вмешаться.
Ариана больше ничего не могла припомнить — только горе и потрясение того последнего кошмарного дня и последовавших за тем смертельных обвинений.
И, хотя она достоверно не знала, что произошло в день гибели Ванессы, в одном была убеждена — она никогда прежде не видела Трентона Кингсли, так как мятежный герцог Броддингтон с его стальными синими глазами и безудержной первобытной чувственностью был человеком, которого она никогда бы не забыла.
С содроганием Ариана вспомнила его пристальный гипнотизирующий взгляд, подобный взгляду ее белой совы, и ненависть, загоревшуюся в его глазах, когда он узнал, что она — Колдуэлл. Боже, почему он ненавидел их? Это они должны были испытывать ненависть…
Стон Бакстера прервал поток ее беспокойных размышлений.
— Проклятый безумец добился своего. Я погиб….
Услышав мелодраматические слова брата, Ариана нахмурилась. Она понимала, что его огорчение вызвано отнюдь не страстной любовью к Сузанн Ковингтон. Способность Бакстера чувствовать была не настолько велика. Тогда что же?
— Каким образом отмена помолвки может погубить тебя? — спросила она.
— Потому что я останусь без денег Сузанн и разорюсь, — огрызнулся он, — а Кингсли явно знал об этом.
— Останешься без средств? — Ариана выпрямилась. — А как насчет наследства, всех тех денег, что оставили тебе мама и папа?
Бакстер, наклонившись вперед, упрямо смотрел в окно.
— Они уже закончились.
Ариана вздрогнула. Она знала, что Бакстер всегда отличался расточительностью, а в последнее время играл больше обычного. И все же родители перед смертью оставили Бакстеру значительную сумму. Как он умудрился промотать ее?
Гневные слова, переполнявшие Ариану, уже готовы были сорваться с губ, но она сдержалась. Видя, как дергается мускул на щеке брата, она почувствовала, что возмущение отступает, и волна сочувствия сдавила ей грудь.
Жизнь Бакстера не была легкой, она лучше, чем кто-нибудь другой, знала это. С шестнадцати лет он вынужден был управлять имением Колдуэллов и тогда же стал опекуном младших сестер. По правде говоря, Ариана смутно помнила своих отца и мать. Помимо Терезы, ее любимой горничной, Бакстер и Ванесса были единственными родными ей людьми, которых она когда-либо знала. И, несмотря на их нетерпимость, а порой и равнодушие, Ариана искренне верила, что ее брат и сестра сделали для нее все от них зависящее.
С этой сентиментальной мыслью она приняла решение.
— Если твои деньги закончились, мы можем использовать мои, — заявила она, ободряюще улыбаясь.
Если она и надеялась получить в ответ слова благодарности и приподнять
