только стекло, а ты не видишь своей собственной ценности. — Трентон бережно помог ей встать и, приложив палец к ее губам, не дал ей ничего возразить. — Твоей пациентке нужен покой. Так же, как и тебе, если ты хочешь быть сильной, чтобы как следует ухаживать за ней и вернуть ее к жизни. Пойдем спать.
Ариана взглянула на него через плечо и в нерешительности закусила губу.
— Не хочу оставлять ее. А вдруг она проснется? И испугается. — Она отвернулась от Трентона. — Ты иди спать. Я присоединюсь к тебе позже.
Трентон не ответил. Он задумчиво посмотрел на жену, затем молча вышел из хлева.
Ощущая, как опускается вечерняя прохлада, Ариана свернулась клубком у клети, обхватив себя руками, чтобы согреться. Она думала о том, что, наверное, рассердила мужа, отказавшись последовать за ним. Если так, она не может винить его. В конце концов, такая привязанность к сове, возможно, показалась ему странной.
Дверь скрипнула, и минуту спустя Трентон опустился рядом с ней и накрыл их обоих одеялом.
— Так по крайней мере мы не подхватим пневмонию, — пробормотал он.
Ариана подняла глаза, и на ее лице, сменяя друг друга, отразились удивление, благодарность и наконец нежность.
— Нет, не подхватим, — прошептала она.
Рыжевато- коричневые глаза открылись, изумленно моргнули, зажмурились, затем снова открылись. Сова медленно подняла голову и, неуверенно устремив взгляд сквозь решетку клети, встретила сочувственный взгляд своей спасительницы.
— Не бойся. Одиссей, — пыталась успокоить ее Ариана, сердце ее заныло при виде затуманенного взгляда великолепных топазовых глаз. — С тобой все будет хорошо. Никто не обидит тебя.
Вместо ответа голова птицы склонилась на сено, и глаза ее закрылись.
— Трентон… — Ариана невольно сжала руку мужа под одеялом.
— Она просто уснула, туманный ангел. — Трентон так же, как и она, не спал. — После контузии часто наступает апатия, и это вполне естественная реакция.
— Что мы можем для нее сделать?
— В данный момент — ничего. Она открыла глаза — это хороший знак. Возможно, она будет подолгу спать в следующие несколько дней. А мы пока будем держать ее в клетке, в тепле и сохранять терпение.
— Она должна поправиться, — выдохнула Ариана, обращаясь скорее к себе и вспоминая о том, как сова всегда появлялась, когда была особенно ей необходима. Она молилась о том, чтобы ей удалось в знак благодарности исцелить птицу.
— Она поправится. — Трентон обхватил ладонями ее взволнованное лицо. — Даю тебе слово.
— Откуда у тебя такая уверенность?
Трентон провел большим пальцем по ее холодным губам.
— Потому что твоя нерушимая вера способна исцелить и нечто большее, чем всего лишь раненую сову.
Выражение лица Арианы смягчилось, теплый свет зажегся в ее глазах.
— Я думала, что ты не веришь в исцеление.
— Я тоже думал, что не верю.
Ариана приподнялась и нежно поцеловала мужа в губы. Откинувшись, она зевнула.
— Мне внезапно очень захотелось спать. И теперь, когда я не сомневаюсь, что Одиссей поправится, мне бы хотелось немного отдохнуть. — Она уютно закуталась одеялом. — Видишь, я была права, — сказала она, закрывая глаза, — ты действительно замечательный человек.
Трентон задумчиво всматривался в лицо задремавшей жены, ее слова эхом отдавались в его мозгу. Замечательный человек. То, что Ариана считала его таковым, было совершенно неожиданно. Но истинным чудом было то, что впервые в жизни Трентон сам начал в это верить.
Женщина наблюдала за тем, как постепенно удалялись очертания французского берега, пока совершенно не исчезли из вида, оставив за собой только бесконечные мили океана и годы, наполненные болью.
Она получше прикрыла голову капюшоном своей накидки, прижав его к щекам, чтобы защититься от резкого ветра и ледяных брызг. По правде говоря, она почти не ощущала их. Уже давно она научилась не обращать внимания на физические лишения, погружаясь в тайные глубины своей души. Это стало для нее средством выживания.
Она медленно повернула голову и впервые за шесть лет устремила взгляд в сторону Англии. И впервые за шесть лет в ее душе забила волна ожидания, учащая пульс и, словно долгожданный наркотик, заставляя кипеть кровь.
— Мэм, я могу вам чем-нибудь помочь?
Стюард с профессиональной выправкой моряка вежливо остановился рядом с ней, услужливый и немного любопытный.
Женщина не повернулась.
— Нет. Благодарю вас.
Она прислушалась к звуку его удаляющихся шагов и, наконец, снова оказалась в одиночестве. Нет, он ничем не мог ей помочь. Как всегда, ей придется самой взять то, что она хочет получить.
И она возьмет.
Глава 16
— Теперь я понимаю, почему ты так внезапно потеряла аппетит за обедом, — сухо заметил Трентон, прислонившись к стене хлева. — Этот кусок мяса предназначался тебе.
Ариана вскочила, словно застигнутая на месте преступления.
— Я действительно не хотела есть.
— Но сова хотела?
Трентон прошел мимо нее к клети, где сова заканчивала поедать ломтик мяса.
— Ей определенно стало лучше за последние несколько дней, и неудивительно, принимая во внимание такое питание, как жареный филей. Но помнится, ты как-то говорила насчет того, что ее следует посадить на простое постное мясо?
— Я соскоблила хрен и перец, — стала защищаться Ариана. — К тому же она почти ничего не ела всю неделю. Первые три дня она вообще только спала. Вчера поела немножко телятины, а это первый приличный кусок, который она ест.
— Куски, — поправил Трентон.
— Прости, я не поняла.
— Куски… не один, а два.
— Но это всего лишь один ломтик мяса…
— Второй за последний час.
Ариана наклонила голову:
— Не понимаю.
Трентон сосредоточенно принялся разглядывать деревянную балку рядом с собой.
— Я отдал ей свою порцию, пока ты была на кухне.
— Понятно. — Ариане удалось сохранить серьезное выражение лица. — Хорошо, тогда, полагаю, она съела достаточно. — Она бросила нежный взгляд на Одиссея. Сова в свою очередь, не мигая, настороженно посмотрела на нее. — Через день другой ты сможешь летать, мой друг. Если, конечно, не объешься мяса.
— Ариана… мне необходимо поговорить с тобой. — Серьезность тона Трентона поразила ее.
— В чем дело?
Трентон протянул записку:
— Это послание только что пришло от моего поверенного. Очевидно, потребуется мое присутствие в Лондоне для того, чтобы перевести большую сумму денег на мой банковский счет здесь, в Уайте. А мне необходимы деньги, чтобы начать реконструкцию целого района фермерских домов в Бембридж, проект я уже составил.
— Ты уезжаешь в Броддингтон?
Он кивнул.
— Не сегодня. Но скоро. — Чуть заметная тень уязвимости, которую Ариана научилась узнавать, промелькнула в его глазах и исчезла. — Тебе необязательно сопровождать меня. Я знаю, как ты счастлива в Спрейстоуне и как привязана к Одиссею. Я сам позабочусь о своих делах…
— Я хочу поехать с тобой, — перебила она. Не заметив выражения нескрываемого удивления и радости, отразившихся на лице мужа, она сосредоточенно рассматривала птицу, оценивая ее состояние. — Если ты сможешь подождать еще несколько дней, я уверена, сова будет здорова и полна страстного желания обрести свободу. Тогда я смогу присоединиться к тебе, — она поколебалась и добавила: — Если, конечно, ты не предпочтешь поехать один.
— Нет, конечно нет. — Трентон хрипло откашлялся. — Я охотно возьму тебя с собой.
— Хорошо. Тогда договорились. — Она лукаво склонила голову. — Но мы вернемся на Уайт, правда?
Трентон улыбнулся:
— Разве я смогу удержать тебя вдали от него? Пожалуй, нет.
Она вышла из хлева, обхватила себя руками и окинула взором окружающие их плюшевые зеленые холмы и прекрасные цветы.
— Я никогда не думала, что смогу ощутить такую привязанность к Спрейстоуну, словно я родом из этих мест.
— Знаю. — Трентон подошел и встал рядом. — У этого острова есть особенность — он умеет похищать сердца людей.
— Ты так и не научил меня управлять парусной лодкой, — напомнила она.
— Потому что ты постоянно находилась рядом с совой.
— Постоянно? — Она повернулась и одарила его взглядом, в котором невинность сочеталась с непреодолимым соблазном.
Желание, неотступное и головокружительное, вспыхнуло в чреслах Трентона — неизбежность, которую он больше не подвергал сомнению и которой только изумлялся. Притянув к себе Ариану, он запустил пальцы в густую массу каштановых волос.
— Я не могу насытиться тобой, туманный ангел.
— А я — тобой, — прошептала она, расстегивая пуговицы его рубашки. — Нам действительно следует начать собирать вещи.
— Позже.
Он запрокинул ее голову и прижался губами к пульсирующей на шее жилке.
— Когда позже?
Она распахнула его рубашку и провела ладонями по мощной покрытой волосами груди.
Кобальтовые глаза Трентона потемнели и стали почти что черными.
— Я рад, что сове еще необходима твоя нежная забота, — пробурчал он, подхватывая ее на руки и направляясь к дому. — Потому что мне тоже она необходима.
— Трентон? Ты уверен, что она набралась достаточно сил, чтобы летать? Может, она…
— Посмотри на нее, — мягко ответил Трентон, показывая на клеть. — Глаза у нее стали ясными. Сегодня вечером четвертый день, как она хорошо ест. Она беспокоится с утра. Ей необходима
