никому не причинила вреда — напротив, спасла многих.
Мэр кивнул копу, стоящему за спиной девушки, и ее наручники разомкнулись.
— А что будет с Шейном? — спросила она.
— Вампиры схватили двух байкеров, и те признались, что Брендона убил сам Фрэнк. Шейн чист.
— Что? — удивленно воскликнул тот.
— Отправляйся домой, — продолжал Ричард, и коп расстегнул наручники второго пленника. — Сэм заручился согласием вампиров. Особой любви они к тебе не испытывают, так что будь осторожен, но никаких обвинений тебе более не предъявляют.
— Отлично! — Ева взяла за руки Клер и Шейна. — Нас тут уже нет.
«Кадиллак» стоял неподалеку. Заднее и боковые окна были закрашены черным, в салоне еще ощущался запах краски, и на земле лежали две пустые банки из-под нее. Клер села спереди, Майкл сзади. Шейн на мгновение заколебался, вглядываясь в его лицо, но потом тоже залез в машину и захлопнул дверцу.
Ева включила двигатель, и они отъехали.
— Шейн?
— Да?
— Я убью тебя, когда мы доберемся домой.
— Согласен. Умереть лучше, чем обсуждать все это.
Город странно притих — фонари не горят, никаких скоплений народа. Хотя Клер почему-то не казалось, что все кончилось. Она чувствовала себя измученной и несчастной. На заднем сиденье воцарилось зловещее молчание, как будто там сгустились плотные облака, готовые вот-вот разразиться грозой. Ева нервно болтала об отце Шейна, высказывала предположения о том, куда он мог сбежать, но никто не реагировал.
«Надеюсь, он убрался из города», — думала Клер.
Не потому, что он не должен был поплатиться за содеянное, а потому, что, если это произойдет, Шейну снова будет очень тяжело. Он потеряет единственного оставшегося в живых члена своей уже разрушенной семьи. Лучше всего было бы, если бы его отец просто исчез.
— Ты рассказала Шейну? — спросила Ева.
Клер, зевнув, удивленно посмотрела на нее.
«Кадиллак» остановился перед домом.
— О чем?
Ева кивнула на Майкла.
Клер обернулась. Шейн с каменным выражением лица сидел, глядя прямо перед собой.
— Дайте-ка я угадаю, — сказал он. — Ты, Майкл, нашел фею, которая даровала тебе свободу, и теперь можешь приходить и уходить, когда пожелаешь. Скажи мне, что это так, потому что я всю дорогу ломал голову над тем, как это ты сидишь тут, в машине, и не смог придумать никакого другого объяснения, от которого меня не выворачивало бы наизнанку.
— Шейн. — Майкл покачал головой. — Да, пришла фея, моя крестная, и исполнила то, чего я так желал. Давай этим и ограничимся.
— Этим и ограничимся? Как бы не так! — воскликнул Шейн.
Он вылез из машины и зашагал к дому. Ева взяла большой черный зонт, торопливо обошла машину и открыла дверцу со стороны Майкла. Он выбрался наружу, перехватил у нее зонт и побежал вслед за Шейном. Даже защищенная зонтом, его кожа тут же начала слегка дымиться. Оказавшись в тени крыши над крыльцом, Майкл поставил зонт. Шейн обернулся и отвесил ему оплеуху.
— Отвали! — закричал он и с силой толкнул Майкла. — Проклятье! Отвали от меня!
— Я не собирался кусать тебя, идиот, — устало сказал Майкл. — Господи! Я просто страшно рад, что ты живой.
— Хотелось бы и мне сказать то же самое, но поскольку ты не...
Шейн открыл дверь и исчез внутри. Майкл остался на крыльце, прислонившись к стене. Обе девушки медленно подошли к дому.
— Я... — Клер не находила слов. — Я поговорю с ним. Мне очень жаль. Он просто немного... Это был такой долгий день! Он поймет.
Ева обхватила бывшее привидение и повела в дом.
В гостиной Шейна не оказалось, но наверху хлопнула дверь. Черт, при желании он мог быть таким быстрым! И таким ожесточенным. Кто сказал, что это девчонки легко поддаются настроению? Клер бросила на кушетку усталый, жаждущий взгляд. Ах, хорошо бы прилечь! Может, предоставить Шейну самому переваривать новости? Шок для него — состояние привычное, он сумеет справиться.
Но этот факт вовсе не означал, что так и должно быть.
В гостиной ощущалось нечто необычное, Клер не сразу сообразила, что именно. Потом до нее дошло.
Сильно пахло цветами. Точнее говоря, розами.
В недоумении оглянувшись, она увидела лежащую на столике огромную охапку красных роз, а рядом с ними конверт с ее именем, написанным старомодным почерком.
Она надорвала его и развернула лежащие внутри бумаги.
Подписи не было, но Клер ни на миг не усомнилась, кто автор послания. Амелия. На бумаге видны были водяные знаки — такие же, как ее печать.
Вторая бумага выглядела как юридический документ. Нахмурившись, Клер прочла текст, и некоторые особенности формулировки поразили ее.
Я, Клер Элизабет Данверс, клянусь своей жизнью и своей кровью, что буду служить Основателю, сейчас и всю оставшуюся жизнь, и что Основатель может приказывать мне во всем.
Те же слова, которые Оливер говорил около больницы, когда пытался сделать ее... своей рабыней.
Клер выронила бумагу, словно та обожгла ей руки. Нет, это немыслимо! Она не пойдет на это!
Клер сунула письмо и контракт в конверт и положила его в карман как раз в тот момент, когда в гостиную вошла Ева.
— Розы! — воскликнула она. — Черт побери, кто умер?
— Никто, — хрипло ответила Клер. — Это тебе. От Майкла.
Майкл выглядел удивленным, но если он хоть что-то соображал, то должен был подыграть Клер. А она пошла наверх, чтобы принять душ.
Ощущение физической чистоты благотворно сказалось на ее настроении — не намного, но хоть чуть- чуть. Какое-то время Клер сидела, пристально глядя на конверт со своим именем и страстно желая рассказать обо всем Шейну, или Еве, или Майклу, но понимая, что никогда не сделает этого. Выбирать предстояло ей, не им. И кроме всего прочего, она хорошо представляла, что они скажут.
Столько раз «нет», сколько есть в этом мире, и даже еще больше, вот что они скажут.
