– Знаю. Но мне всегда страшно – вдруг я нанесла слишком мало. Короче, я решила, что будет чудесно, если я приеду с легким загаром. Но Элен все время издевается надо мной и делает из меня посмешище. – Мама замолчала, сглотнула комок и заставила себя продолжить: – Она называла меня Апельсином. Постоянно говорила стюардессе «Апельсин не может разобраться со своими наушниками», «Апельсину нужно еще одно одеяло». Она даже сказала мужику на паспортном контроле, что это мое настоящее имя, а не то, что в паспорте. И это было не смешно. Ты же знаешь, эти парни не понимают шуток.
– Может, Элен просто тебе завидует.
– Завидует? – Внезапно мама все поняла. – Разумеется, завидует! Вот что с ней! Но ты сама-то в порядке? Ты скоро собираешься обратно домой?
Затем папа задал по списку те же вопросы про жизнь в общем. Но разумеется, поскольку он мужчина и, что еще хуже – ирландец, – он ходил вокруг да около и избегал смотреть в глаза.
– Ты выглядишь… цветущей.
– Я в порядке, пап.
– Ты нормально… кушала и все такое?
– Да, папочка. Все хорошо. И не волнуйся из-за того, что ты рассказал мне про Гарва.
– Так это была его двоюродная сестра?
– Нет. Но не волнуйся, все равно ничего страшного. И я собираюсь домой. Я уверена, что вы с ног падаете, так что я приду к вам завтра.
Они так шумно начали протестовать, что стало ясно – говорить этого не стоило.
– Но в Ирландии уже полночь, – возразила я. – Как же ваши биологические часы?
– Самое лучшее в этом случае – постараться не спать, а потом лечь в нормальное время, – заметила мама со знанием дела. Я взглянула на нее с удивлением. Когда это она стала такой опытной путешественницей? – Так сказала Нуала Фримэн.
– Ну, раз так сказала Нуала Фримэн, то это наверняка правда, – печально отозвалась Элен. Я не могла с ней не согласится. Кажется, эта Наула ужасная зануда.
– И нам нужно поужинать, – напомнила мама. – Как можно ложиться спать, не поужинав.
Да, мои родители живут по графику.
– Уже поздно идти в Диснейленд? – спросил папа.
– Уже полпятого, дуралей, – прошипела Элен.
– Но я слышала, что они работают до полуночи, – вставила мама. – От Нуалы Фримэн.
Пока Элен не мобилизовала окружающих на расправу с Нуалой Фримэн, я быстро сообщила, что до Диснейленда два часа езды, и лучше поехать туда в другой день. Я предложила им распаковать вещи, потом посидеть какое-то время у бассейна, а затем сходить и поужинать пораньше.
– А вы? – спросила я Анну и Элен. Разумеется, им захочется потусоваться где-нибудь, напиться и поискать себе красавчиков-серфингистов. Но они решили пойти с родителями. Кушать хотелось, а папа угощает.
– А Эмили? – спросила мама. – Я пообещала ее матери, что навещу ее и удостоверюсь, что она нормально питается и следит за собой.
– Эмили очень занята, – сказала я, но мамин взгляд не сулил ничего хорошего.
– Ладно, – сдалась я. – Но мне стоит вернуть ей машину, вдруг она понадобится. И скажу, что мы все зайдем попозже.
– И сразу же вернешься?
– Да.
Я пулей понеслась домой и сообщила замученной Эмили, что мои зайдут к ней выпить по стаканчику перед ужином. Затем я вернулась в «Океанский вид». После чего мы пару часов провели за интереснейшим занятием – распаковывали вещи и ссорились.
В шесть часов мы прошли шесть кварталов от отеля до дома Эмили. Дело было в Санта-Монике, где иногда можно увидеть человека, передвигающегося из точки А в точку Б пешком. Но зрелище сразу пяти пешеходов вызвало почти тот же переполох, какой, должно быть, вызвали доисторические обезьяны, обитавшие на деревьях, когда они слезли на землю и решили попробовать ходить. Машины замедляли ход. Водители пялились на нас, словно у всех нас по две головы.
– Что это с ними? – спросила мама, когда нам просигналил очередной автомобиль. – Элен, что ты делаешь?
– Ничего!
Она рявкнула это отнюдь не невинным тоном, и я успокоилась. Вот когда она изображает невинного агнца, тогда по-настоящему нужно беспокоиться.
Мы дошли до улицы, на которой жила Эмили, и Элен заметила магазин, торгующий системами видеонаблюдения. Она заставила нас зайти, и задала продавцу тысячу вопросов о назначении этой техники.
– В большинстве случаев ее покупают для дома, – объяснил он. – У нас есть скрытые камеры и крошечные подслушивающие устройства на тот случай, если вы подозреваете мужа в неверности и хотите зафиксировать на пленку его… развлечения…
По его шутливому тону было ясно, что он и мысли не допускает, что муж Элен когда-либо будет изменять ей и что это надо будет записывать на пленку. Но внезапно наша небольшая компания помрачнела. Все избегали встречаться со мной глазами.
