слова моей матери рвали мой мозг на куски, и жить с этой болью я не могла.
Не помню, как я добралась до города. Все во мне кипело, каждая клеточка моего организма требовала химической подпитки, и не было на свете силы, которая могла бы меня остановить. Я совершенно не представляла себе, где раздобуду наркотики, но сразу сообразила, что в городе шансов больше, чем в нашей глуши. Я слыхала, что Дублин – очень неблагополучный в смысле наркотиков город. Так что надежда была.
Выйдя из поезда, я задумалась, куда податься. Лучше всего покупать коку в ночных клубах, но редкий ночной клуб открыт в девять утра. Мне бы подошел паб. Но где он, этот паб? Который из них? И почему все они закрыты? Я шла по улице, гонимая страхом и нарастающей жаждой наркотиков.
Помню, как-то мне ужасно хотелось в сортир, а нигде поблизости не было. Я тогда так же бегала по улицам в поисках кафе или бара. Все двери были закрыты, все здания как будто повернулись ко мне спиной. А мне хотелось все сильнее и сильнее, уже нестерпимо. И вот теперь я испытывала то же чувство беспомощности и тоски. Все пабы, в которые я пыталась зайти, были закрыты.
«Иди домой».
«А вы идите на фиг, Джозефина!»
– В котором часу открываются пабы? – в отчаянии спросила я какого-то человека, спешащего на работу.
– В половине одиннадцатого, – ответил он, опешив.
– Все? – хрипло выдохнула я.
– Да, – кивнул он и посмотрел на меня странным взглядом, от которого при других обстоятельствах я бы съежилась.
Ну, разве после этого не понятно, что Ирландия – страна идиотов? У каких еще придурков пабы открываются в половине одиннадцатого? Когда день уже практически закончен?
О, если бы в Дублине был квартал красных фонарей! И почему я не родилась голландкой?
Я свернула куда-то и. двигаясь наобум, на свое счастье оказалась на длинной улице, название которой иногда слышала в программах новостей: там вечно кого-нибудь убивали и насиловали. В Дублине в год убивали двух-трех человек и как раз на этой улице. Из уст в уста передавались рассказы о приличных гражданах из среднего класса, жителях пригородов, которые по ошибке забредали сюда и которым предлагали наркотики сто восемьдесят четыре раза на расстоянии в десять ярдов.
Ура!
Но, когда надо, как нарочно – ни одного торговца наркотиками. Может быть, еще слишком рано, и они все еще спят? Ах, было бы у меня рекомендательное письмо от Уэйна! Целую вечность я тащилась вдоль испещренных граффити жилых многоквартирных домов. Все фасады были украшены искривленными гигантскими изображениями шприцев, перечеркнутыми красным крест накрест, и надписями: «Наркоторговцы – вон!» Это неопровержимо свидетельствовало о том, что наркотики здесь продаются, и в изобилии. Но ко мне никто не подходил, не валил меня на землю и не вкалывал насильно героин, как это обычно говорили в сводках новостей. Дилер, культурно предлагающий гражданам образцы своей продукции, мне тоже пока не попадался, но такие наверняка должны быть в этом благословенном районе. А может, мне стоило наведаться в местную школу, к которой, вероятно, каждое утро подкатывали целые автобусы с торговцами, нахваливающими свой товар, как на марокканском базаре.
Я увидела нескольких молодых людей в крутом прикиде и решила, что у них я, скорее всего, разживусь кокой. Но в ответ на мои многозначительные взгляды они только хихикали и чуть ли не покраснели. «Да не клею я вас!» – хотелось крикнуть мне. – «Все, что мне нужно, это доза кокаина». А еще болтают, что в Дублине неблагополучно, что кругом наркоманы, что это проблемный город! Самая большая проблема в Дублине – это раздобыть коку и валиум!
Наконец, прометавшись туда-сюда примерно с час, я заставила себя остановиться и просто ждать: стоять столбом на углу и всем своим видом показывать, как сильно мне надо…
Прохожие подозрительно на меня посматривали. Это было ужасно. Они, конечно, все понимали, зачем я здесь, и я кожей чувствовала их отвращение к себе. Чтобы выглядеть не так подозрительно, я села на грязные бетонные ступени жилого дома. Из подъезда тут же вышла женщина с целым выводком детишек и мрачно сказала мне: «А ну вставай». Я встала. Сквозь мою безумную решимость просачивался страх. Какая неприветливая и злобная тетка! И, наверняка, здесь таких полно. Я слыхала о «группах наблюдения за порядком», которые жители организовывали в таких районах. Они не только разрисовывали стены перечеркнутыми шприцами и угрожающими надписями. Наркоманов часто приходилось отправлять в больницы, так как их избивали. Я уже не говорю о том, что могли и застрелить.
Какой-то голос у меня внутри настойчиво убеждал меня убраться отсюда, пойти домой. Мне было стыдно до ужаса. Но как ни страшно было оставаться здесь, а уйти было еще страшнее. Я стояла, прислонившись к стене, умоляюще глядя на прохожих и вздрагивая от их ответных брезгливых взглядов.
Не помню, сколько времени я там ошивалась, но в конце концов ко мне подошел какой-то парнишка. Обменявшись несколькими словами, мы прекрасно поняли друг друга. Я сообщила, что остро нужна кока, а он дал мне понять, что мог бы помочь.
– И еще – успокоительные, – добавила я.
– Темазепам подойдет?
– Отлично.
– Коки придется подождать.
– Долго? – заволновалась я.
– Пару часов.
– Ладно, – понуро согласилась я.
– И мне – долю, – добавил он.
– Ладно, – опять согласилась я.
