– Еще лучше. Спасибо, Бриджит. Можно, я буду худенькая?
– О, разумеется! Восемь с половиной фунтов подойдет?
– Чуть поменьше.
– Восемь?
– Спасибо. А как это возможно? Липосакция?
– Нет, – говорила она. – Ты только что перенесла дизентерию и избавилась от всех своих жировых запасов без всяких усилий.
– Но как мне удалось заполучить эту дизентерию? Это же какая-то экзотическая болезнь. Не придешь в магазин и не скажешь: «Заверните».
– Ладно, ты перед этим общалась с мужчиной, который провел отпуск в Индии… Слушай, совершенно неважно, как ты подхватила ее! Это ведь фантазия!
– Конечно. Извини. А я выгляжу хрупкой, большеглазой и таинственной?
– Как газель, только одетая.
Чтобы поднять себе самооценку, мы обе нарядились в наши лучшие платья. Свое платье, похожее на мужскую рубашку, Бриджит приобрела в секонд-хэнде на Пятой авеню, куда сдавали поношенные вещи приличные люди. А я надела короткое черное платьице, купленное в том же магазине. Плюс моя сумка как бы от «Прада», купленная на самом деле на Канал-стрит за десять долларов. Возможно, на миллион я и не тянула, но на двадцать семь – двадцать восемь долларов – вполне.
Я, как всегда, переживала из-за своих черных туфель на высоких каблуках, в которых лодыжки можно было вывихнуть. Волновалась, что выгляжу в них слишком высокой.
– Обувай, – велела Бриджит. – Какой смысл было покупать их, если потом не носить?
И мы побрели в «Ламу», время от времени спотыкаясь на высоких каблуках.
«Лама» – это коктейль-бар в стиле шестидесятых: безумно яркие галогеновые светильники, странные металлические стулья и прочая ерунда. Очень, очень стильный бар.
Бриджит с кислым видом уселась на какой-то пластиковый полупрозрачный диванчик:
– Не уверена, что эта штука выдержит мой вес, – нервно заметила она. – Нет! – решительно воспротивилась она, когда я хотела присесть рядом с ней. – Вдвоем мы точно его сломаем.
– Ого! Ничего себе! – сказала она несколько секунд спустя.
– Что?
– Эта штуковина прозрачная. Знаешь, как все расплющивается, когда сидишь? Все, кто смотрит сзади, будут думать, что у меня бедра – пятьдесят дюймов. Обойди-ка сзади и посмотри, – прошептала она страшным голосом, – только не показывай, что ты нарочно смотришь… Так, беглый взгляд.
Чувствуя себя полной дурой, я обогнула диванчик.
– Все нормально, – сказала я, вернувшись, и заняла свое место на стульчике, напоминающем перевернутое ведро. Моя задница свисала чуть ли не до пола, а коленки торчали выше головы. В общем, во всем этом было нечто гинекологическое.
– Извините, – сказал нежный, чуть гнусавый голос, – можно спросить вас…
Со своего дурацкого насеста я взглянула на вежливого юношу. Лет восемнадцать, не больше. Слишком молод.
– В том, что вы сейчас проделали, есть некий… мистический смысл?
– А что я сейчас сделала?
– Обошли то место, на котором сидели. – Он был до смешного хорошенький. Я даже обрадовалась, что он не девушка, мне и так конкуренток хватало.
– Ах, это! Да, знаете ли. Старинная ирландская традиция.
– Китайская! – поправила меня Бриджит.
– Такие ритуалы есть как в китайской, так и в ирландской культурах, – примирительно заметила я. – Этот ритуал…
– Приносит удачу? – радостно спросил юноша, похожий на девушку.
– Именно так.
– Спасибо.
– Всегда пожалуйста.
– Мог бы и угостить нас выпивкой, – с горечью заметила Бриджит, когда он отошел.
Мы наблюдали, как он подошел к группе сверстников и стал что-то оживленно им объяснять, делая круговые движения пальцем. Потом, после некоторой паузы он повертел пальцем в противоположном направлении. На лице его появилось некоторое замешательство, и он дернулся было опять к нам.
– Против часовой стрелки! – крикнула я ему.
Мальчик просиял и с удвоенной энергией продолжал объяснения. Через несколько минут мы увидели, как они все дружно встали и гуськом пошли вокруг своих стульев. Обойдя полный круг, они пожали друг другу руки и с чувством обнялись.
Вскоре к ним подошла девушка, сидевшая за соседним столиком, и что-то спросила. Мальчик, похожий
