А русский пациент нащупал пульс гостьи, подверженной резким перепадам настроения.
— Почти.
— Во дворе, — повторила Глория. — Но я имею в виду не кампус.
— Не понял.
— Я говорю о России.
— С чего ты взяла, что я собираюсь уезжать из Штатов?
— Я подумала, что твои родители после того, что случилось, не захотят мириться с твоим пребыванием здесь. — Глория скомкала край одеяла. — Что они непременно потребуют твоего возвращения. Чтобы ты не ринулся спасать очередную американку. Они найдут тебе на родине настоящую русскую девушку, и та вылечит тебя и от ран, и от америк, и от всяких прочих глупостей!
— Ну, Королева, не надо так сильно преувеличивать. Отец и мать у меня люди крепкие, к тому же я достаточно взрослый и давно все решаю сам.
— Значит, ты…
— Остаюсь! — Георгий Орлов многозначительно поправил лангетку с перебинтованной рукой. — Мне и тут неплохо… Когда не стреляют.
— Как я рада! — Глория, не сдерживая ликования, порывисто обняла русского пациента.
Георгий Орлов невольно застонал.
— Прости! Я забыла!
— Ничего, я тоже забыл…
Тут в палату шумно вторглась гранд-маман с бархатным ридикюлем, с которым обычно посещала банк.
— Так, дети мои, все готово к эвакуации!
— Ба, ты о чем?
— Деточка, я проконсультировалась с весьма знающими специалистами, они все убедительно посоветовали сменить нашему раненому обстановку. И я тоже считаю, что домашние условия будут способствовать скорейшему выздоровлению…
— Нет, я не позволю. — Глория Дюбуа поднялась и загородила русского пациента от слишком энергичной бабушки. — Я не позволю!
— Деточка, по заключению врачей, он вполне транспортабелен.
— Я не позволю отправлять Георгия Орлова вопреки его воле!
— Куда отправлять?
— Но ты же сама сказала, что домой.
Гранд-маман виновато улыбнулась.
— Прости, деточка, склероз проклятый. Конечно, к нам домой, в родовое гнездо Дюбуа. — Гранд- маман приблизилась к постели. — Если, конечно, раненый не будет против нашего особняка.
— Я — за!
Георгий Орлов поднял здоровую руку — и застонал сквозь зубы: резкое движение отдалось в простреленной области.
— А ты, деточка?
Глория, не ответив, обняла ту, которая всегда понимала толк и в розах, и в мужчинах, и во многом- многом другом.
— Не время для сантиментов.
Гранд-маман проследовала к оконным жалюзи, не позволявшим ни солнцу, ни любопытным заглядывать в палату.
— А всяким там газетным папарацци и пронырливым репортеришкам с телевидения мы устроим знатный аттракцион!
Гранд-маман, не нарушая маскировки, глянула на улицу.
— Пусть эти пятизвездочные апартаменты послужат для отвода глаз.
Гранд-маман перешла ко второму окну.
— Все оплачено на месяц вперед.
Гранд-маман приоткрыла жалюзи на дюйм.
— Пусть пресса считает, что русский герой находится в бессознательном состоянии, а спасенная им Глория Дюбуа стоически и беспрерывно дежурит рядом, позабыв на время о фитотроне и даже парижской выставке.
— Ба, но я уже решила, бесповоротно и окончательно, что ни в какой Париж, ни на какое открытие выставки я не поеду.
— Совершенно правильно, деточка! — Гранд-маман, расстегнув ридикюль, продемонстрировала авиабилет. — Через полтора часа я вылетаю к Эйфелевой башне и Елисейским полям.
Она подставила щеку под благодарственный поцелуй внучки.
А потом это было позволено и раненому.
— Кстати, наш медовый месяц прошел на Монмартре.
— Ба, я, конечно, безумно рада, что ты заменишь меня на официальных мероприятиях…
— И на фуршетах тоже не подкачаю.
— Но как вы там поладите с… Анфан-террибль?
— Ради тебя, деточка, поладим, не беспокойся. — Гранд-маман снова проверила наружную диспозицию. — Дети мои, надо поторапливаться, а то акулы пера своими опасными маневрами начинают меня нервировать.
— Может, замаскировать меня под парализованную старушку? — предложил сметливый русский. — Или под жертву пластической операции?
— Обойдемся без экстрима. Гранд-маман вынула из ридикюля кипу завизированных бумаг.
— Вас при полной конфиденциальности доставят в реанимационном автомобиле в одну частную лечебницу.
— Ба, но ты же говорила про наш особняк?
— Не перебивай старших, деточка.
И Глория Дюбуа ответила, как в далеком и счастливом детстве:
— Я больше не буду.
— Лишняя страховка не помешает. Если даже реанимационная бригада и проболтается ненароком.
— Вам бы возглавить Центральное разведывательное управление, — предложил русский пациент, едва удерживаясь от смеха.
— Конспирация, дети мои, нужна не только шпионам и разведчикам.
Гранд-маман снова прильнула к жалюзи.
— В частную лечебницу не прорвется никто и никогда, тем более что там заправляет мой… — Гранд- маман вступила в короткую схватку с прогрессирующим склерозом. — Как это по-современному… бой… бойфренд.
— Ба, не может быть!
— Деточка, но должна же я была хоть как-то утешиться после безвременной кончины мужа…
— Еще бы.
— Мой бойфренд отвезет вас в родовое гнездо Дюбуа и позже присоединится ко мне в Париже.
— Да, это будет сюрприз для мамули!..
В палату вошла строгая медсестра:
— Извините, но мне надо приготовить больного к транспортировке.
Георгий Орлов сморщился, как будто проглотил двойную порцию мутной противной микстуры.
Дамы вышли в тамбур, надежно изолированный от коридора.
— Деточка, пока я буду отдуваться за тебя в Париже, ты все-таки постарайся на досуге придумать название своей розе.
— Постараюсь.
— Только помни: дать имя розе надо такое, чтобы — на века.
— Я было предложила нашему герою увековечить хотя бы его фамилию, но он категорически
