И делать не то, что хочется ей, а то, что нравится ему.
— Дорогой, не сомневайся в своей пай-девочке.
— Милая, ты слишком еще молода.
— Это со временем пройдет.
— Значит, договорились.
Томас, ее Томас, вернулся к тщательному пережевыванию экологически безупречной пищи.
Джессике ничего не оставалось, как тоже превратиться в жвачное существо, подчиняющееся чужой воле.
Закончился необычный завтрак в молчании.
Каждый думал о своем.
Джессика, в связи с изменением обстановки, подводила итоги скоротечной недели.
Нет, похоже, она была права, когда решилась на брачную авантюру.
Джессика пригубила напиток из сибирской клюквы.
А мамочка, рано умершая мамочка никогда не ступит в эти мрачноватые пределы.
Джессика посмотрела сквозь кровавый напиток на супруга, окрасившего губы в тот же цвет.
Никогда не увидит…
Глоток.
Пустотелых рыцарей, при ударе рождающих долгое коридорное эхо.
Глоток.
Уродливых горгулий, сторожащих зимний сад с искусственным водопадом и меланхоличным фонтаном.
Еще глоток.
И этой огромной кухни, в которой есть все, о чем можно было мечтать, и даже больше.
Джессика отставила недопитый бокал.
И даже больше…
Башенные часы озвучили наступление очередного часа.
Томас, ее Томас, промокнув губы салфеткой, поднялся из-за стола.
— Пойду собираться.
— А ты возьмешь с собой ту книгу? — спросила вдруг Джессика невпопад.
— Какую книгу, милая?
Ответив на некорректный вопрос недоумевающим вопросом, Томас, ее Томас, не выказал особого раздражения.
— Ну тот медицинской фолиант, который ты листал в самолете?
— Обязательно, милая.
Томас, ее Томас, на мгновение превратился в сытого и довольного вампира.
— Обязательно.
Осмелевшая Джессика продолжила нелепый допрос:
— А трусики, голубые с розочками, тоже поместятся в твоем чемодане?
— Обязательно, милая.
Томас, ее Томас, из вампира превратился в озабоченного фетишиста.
— Обязательно.
— А я, наверное, займусь просмотром фильмов о призраках.
— Только не переусердствуй.
— Постараюсь.
— Кстати, у меня там неплохой подбор блокбастеров о катастрофах.
— Я заметила.
— Так что плазменный друг с диагональю в 50 дюймов скрасит твое одиночество.
— Надеюсь.
— Только не больше часа в день.
— Обещаю.
— Я постараюсь как можно быстрей вернуться.
— Мне будет не хватать тебя…
Снова Джессика хотела изобразить грусть и печаль, но повторно ей это не удалось.
— Томас…
Снова воображение молодой особы разыгралось в экстремальном направлении.
Проклятый ночной грабитель экстра-класса повторно залез на кухню с преступными намерениями.
А хозяйка, не дожидаясь угроз, сама поторопилась сбросить одежду и встала перед ним, призывно и изящно прогнувшись.
— Не провожай меня, милая.
— Что, дорогой?
— Не провожай.
— Хорошо, дорогой.
— И помни о нашем уговоре: из замка — никуда.
Пожилой джентльмен опять погрузился в решение проблем, которые могли возникнуть в связи с внезапным отъездом.
— Никуда.
Томас, ее Томас, впервые погрозил своей девочке пальцем.
— Никуда.
Джессике хотелось крикнуть в это чем-то сильно озабоченное лицо, что она не такая дура, чтобы рисковать замком и браком, пусть не по любви и даже не по расчету, но браком.
Впрочем, хозяйка, обрекаемая на одиночество, сказала то, что полагается:
— Не сомневайся, дорогой.
— По возвращении я тебя обрадую новым сюрпризом.
Томас, ее Томас, был в прежнем репертуаре.
Джессика поддержала игру, которая началась еще на кладбище, продолжилась в «Донжоне» и завершилась в горах Баварии.
— Лучше замка?
— Гораздо лучше.
— Ты это специально сказал, чтобы я тебя ждала с особым нетерпением?
— Да, милая, да.
— Обожаю сюрпризы.
— Я тоже.
— Счастливого пути!
— Да, милая, не забудь принимать три раза в день настойку боярышника — лучшее средство для очистки кровеносных сосудов.
Джессика могла бы в ответ крикнуть заботливому супругу, что ей, находящейся в самом расцвете лет и сил, не пристало пичкать себя биологически активными добавками, способствующими замедлению старения.
И добавить с непристойным жестом, что выльет настойку боярышника в унитаз.
Но молодая особа лишь уточнила про дозу:
— По столовой ложке три раза в день?
— Да, милая, и ни в коем случае натощак, только во время еды.
Через полчаса супруг-педант отбыл в неизвестном направлении на неопределенный срок.
Джессика так и не проводила Томаса, своего Томаса, который исчез тихо и незаметно, как исчезает привидение.
