орудия приближаясь к точке отказа.
– Гектор! - снова доносится голос моего командира. В этот раз я могу ответить; прежде я тоже его слышал, но если бы я ответил, то выдал бы свое местоположение. - Гектор! Чем мы можем тебе помочь?
– Вы должны немедленно поднять корабль, мой командир, - отвечаю я. - Вы ничем не можете мне помочь. Если вы немедленно не взлетите, все, что я здесь делаю, пропадет даром.
– Гектор., - И он замолкает. Но в этом единственном слове я слышу его понимание того, что должно быть сделано. - То, что ты совершил, не пропадет даром. Вне зависимости от того, что произойдет.
Я чувствую, как антигравы корабля выходят на полную мощность. Крепость тоже их слышит и начинает поворачиваться. Я удваиваю свои усилия, и лиловые молнии моего плазменного огня заливают небо и землю колеблющимся, пульсирующим сиянием. Я запускаю шесть ракет, последние из оставшихся у меня с обычными боеголовками. Враг уничтожает две из них почти мгновенно, еще две, пока они кружат в небе, наводясь на цель. Я концентрирую огонь на башне, в которой, как мне кажется, находится большая часть его противоракетных установок. Когда спустя 12,5 секунды ракеты падают на цель с неба, огонь Врага уже подавлен достаточно для того, чтобы обе они прошли. Я использую дым и пыль, поднятые детонацией, для того чтобы еще ближе подобраться к крепости. Ствол моего 'Хеллбора', выплевывающего разряд за разрядом в высящуюся передо мной металлическую стену, становится опасно горячим.
Я достигаю гребня холма на юго-западе от космодрома, разбрасывая вокруг камни каких-то древних руин. Отсюда я вижу весь космопорт. Корабль, названный - совершенно уместно - 'Спартак', медленно поднимается из ремонтных доков; обломки крыши свисают с корпуса или валятся по сторонам гремящими каскадами бетона. Возможно, это первый раз в истории, когда звездолет взлетает изнутри ангара.
Я вижу, что Враг перераспределяет всю энергию своих щитов, чтобы прикрыть корму от моей атаки. Если в ближайшие несколько секунд я не смогу пробиться, мои усилия наверняка останутся втуне.
И на этот раз у меня совершенно нет новых идей…
Джефф Фоулер наблюдал.
Время от времени разум, называющий себя ДАВ 728, пытался выжать из него еще какую-нибудь информацию, и он отбивал атаку единственным доступным способом… намеренно позволял своему разуму тонуть в невнятных воплях и мольбах о смерти.
Он вовсе не был уверен в том, что это была только игра. Теперь, став свидетелем того, что случилось с другим человеком, захваченным несколько минут назад, он знал, что с ним произошло, и отчаянно хотел умереть.
Но только после того, как найдет способ отплатить своим мучителям.
Некоторое время назад ДАВ прекратил его допрашивать, и Джефф почувствовал появление между ними какого-то переключателя, чего-то вроде шлюза, отрезавшего его.
Но он также знал, что каким-то непостижимым способом является частью мозга этого существа. Никакой разумный организм не может совершенно отрезать себя от самых дальних и темных уголков собственного коллективного сознания и памяти… и оставалось множество каналов связи. Он видел Гектора - бедного Гектора, такого разбитого, такого искалеченного! - бьющегося под ударами энергетических плетей, ударявших в него из машины /*/*/, чувствовал, как эта машина переключает защитные экраны, чтобы защитить себя от яростной атаки Боло. И каким-то образом он одновременно видел и чувствовал, как корабль, захваченный грузовой звездолет йезотов, медленно поднимается из рассыпающегося ангара.
И в это мгновение он понял, что должен сделать.
'Корабль! Корабль! - мысленно завопил он, прежде чем успел обдумать то, что произносит, и выдать свою игру. - Корабль собирается нас таранить!'
Конечно, это была очевидная ложь. Но боевые рефлексы - это точно настроенные системы, а большинство разумных существ способны одновременно сосредоточиваться только на ограниченном количестве задач.
Джефф ощутил изменение внимания ДАВ; если бы корабль протаранил крепость, в то время как его щиты были сфокусированы в другом месте, результат оказался бы сокрушительным. Он ощутил перефокусировку экранов, мгновенное ослабление их мощности, которое длилось лишь несколько долей секунды.
Но этого хватило…
Я ощущаю очередную пульсацию экранов Врага, пытающихся прикрыть переднюю четверть. Она длится лишь 0,12 секунды, но этого достаточно, чтобы собрать все силы и выпустить последний залп, объединяя мощь противопехотных лазеров, рэйлганов, гаубичных снарядов и даже 40-сантиметровых минометных зарядов по низкой траектории со стрельбой в упор из всех шести 20-сантиметровых 'Хеллборов' и, конечно, громовых ударов главного орудия. Кратчайшую долю секунды слабеющие экраны Врага еще держатся… но затем отказывают, подставляя напору всего моего арсенала беззащитный металл и керамику. За 0,045 секунды несколько тонн сплошного металла и керамических сплавов просто испаряются, оставляя в корме и борту крепости зияющую пещеру, наполненную адским пламенем. Его антигравы отказывают, и по всему корпусу прокатываются сокрушительные конвульсии. Грохочут и вспыхивают внутренние детонации. К небу взмывают крутящиеся фрагменты, вычерчивая в воздухе длинные дымные следы.
Мое ничем не сдерживаемое ликование, однако, быстро заканчивается. Все три крепости повержены, но орды меньших механизмов и устройств!*!*! по-прежнему собираются вокруг, словно адские легионы.
Я знаю, что без щитов и с пробитым корпусом мне удастся продержаться лишь несколько секунд…
Шери вогнала магазин в ресивер на прикладе своего карабина и передернула затвор, загоняя патрон в ствол. У нее остался всего один магазин, кроме этого - двести патронов. Когда она расстреляет его, ей придется либо искать обоймы на телах убитых товарищей, либо драться со 'щелкунчиками' при помощи ножа.
Среди руин, которые она и ее солдаты решили избрать местом своего последнего боя, продолжал звучать гром разрывов. Большинство ее подчиненных уже были мертвы. Кинг лежал в нескольких метрах сбоку, его мальчишеское лицо было обращено к небу, где из быстро темневших туч уже начинал накрапывать мелкий дождик. Зу. Галбрейт. И многие другие. Время от времени по обе стороны от нее раздавались короткие очереди, но рыскавшие среди руин или пролетавшие над ними машины становились все более дерзкими.
Скоро все кончится. В конце концов, очень скоро здесь окажется крепость, которая и завершит работу, не законченную ее меньшими 'братьями'.
Странно. За последние несколько секунд врагов действительно стало меньше. Судя по оглушительным раскатам грома, доносившимся откуда-то со стороны посадочного поля, на космодроме разыгрывается масштабная битва, но кто и с кем там сражается?
Нет…
Не может быть.
Но кто еще мог вызвать на бой эту дьявольскую крепость 'щелкунчиков'?
Быстро поднявшись, она крепко прижала к груди карабин и побежала в сторону космодрома, чтобы увидеть все своими глазами.
Я вывел из строя крепость!*!*!, но не уничтожил ее. По понятным причинам я медлю с обстрелом того района вражеского судна, в котором, как я знаю, расположен его термоядерный реактор. 'Спартак' все еще не покинул порт.
Однако нанесенные повреждения открывают передо мной новую и важную перспективу нападения.
Современное электронное сражение настолько же смертоносно и значимо - и намного более интенсивно, - как и эффектные визуальные элементы боя вроде артиллерийских залпов и выстрелов 'Хеллбора'Однако, несмотря на многочисленные попытки, мне не удавалось проникнуть в сети данных!*!*!, электронную инфраструктуру связи и обмена информацией, которую они называют 'Основная сеть'. Враг использует сверхсложный и постоянно меняющийся алгоритм шифрования, и действительная передача данных осуществляется посредством узконаправленных лазеров и мазеров, которые трудно перехватить и еще труднее сымитировать. Пока я был под их контролем, я знал об этой сети; но мне никогда не позволялось проникать в ее секреты.
