Между тем тяжелая шаркающая поступь у нее за спиной становилась все ощутимей. Земля тряслась под ногами, сзади отчетливо доносился скрежет металла о камни. Наконец она не выдержала и обернулась. Один из «Сталкеров» уже выбрался на гребень – поражающее воображение металлическое чудовище, замершее возле стоячих останков не менее уродливого, дымящегося «Ориона». Тут же – теперь слева от погибшего робота – появилась трапециевидная голова другого однотипного монстра. Видно, они все-таки сумели поставить его на ноги. Облака белого дыма вырвались из груди первого «Сталкера» – это пошли РДД. Два полных залпа! Лори едва не закричала от ужаса: «Даг, спасайся!..» Как он мог ее услышать?.. Даже если бы отозвался, все равно не покинул бы поле боя. Он, Даг Фландерс, был ее единственным спасением, водитель «Дервиша» тоже понимал это. Пока вражеские роботы видели перед собой более привлекательную цель, никто из пилотов не обратит внимания на удирающую человеческую букашку.
Оба полновесных залпа угодили в «Дервиша». Грохот и пламя разрывов… Машина отступила на шаг, затем с усилием двинулась вперед – переставила левую ногу, затем правую. Это был его последний бой. Сержант Фландерс сражался за нее. Он не желал отступать. Лори поспешно нажала на клавишу радиопередатчика, вшитого в охлаждающий жилет, во весь голос затараторила: «Спасайся, спасайся, спасайся!..» Потом отчаянно сплюнула – это был спасательный передатчик, настроенный на частоту, на которой подаются сигналы бедствия. Всего одна частота!.. Как он услышит ее?
Фландерс не прятался – он по дуге направлялся к вражеским машинам, к которым теперь прибавились «Требашет» с «Горбуном». Огибал то место, где бежала Лори, – соображал, что следующий залп может оказаться для командира роковым. О себе он уже не думал. Лори бежала и рыдала во весь голос. «Ах, шутник, – твердила она про себя, – досмеялся!» Время от времени она оглядывалась. «Дервиш» брел, упорно покачиваясь из стороны в сторону, словно пьяный, в стельку нализавшийся металлический мужик, шагавший домой… «Ах, Фландерс, Фландерс!..» Лори размазала слезы – взгляд прояснился.
Теперь все четыре гвардейских робота вели огонь по гибнущей машине. Вот отлетела левая верхняя конечность, с груди шелухой посыпались остатки брони. Следующий залп РБД оторвал правую руку, и она, вращаясь в воздухе, со свистом пролетела у Лори над головой. Робот начал дымить. Ошметки так и сыпались из него – он на глазах терял броневую одежку. То, что обнажалось внутри, было не для слабонервных – на таком расстоянии искусственные плоть и узлы мало чем отличались от человеческих…
«Черт побери, Даг! Выскакивай!..»
Как он мог услышать ее жуткий мысленный вопль? В этот момент ярчайший лазерный жгут прочертил воздух и вонзился в голову «Дервиша». Оттуда густо повалил дым. «Все, изжарили», – молнией пронеслось в сознании Лори, и в следующее мгновение пылающий робот рухнул на колени.
Лори обернулась – груди обеих «Сталкеров» окрасились белыми дымками. Еще один залп! Тут резкий нарастающий визг отвлек ее внимание, затем последовала вспышка, удар – и она оказалась на земле. Все плыло перед глазами. Из глубины всплыло сожаление – им так и не удалось захватить этот чертов конвой! Затем сердце сжала надежда – может, Даг Фландерс остался жив? На войне чего только не случается. И опять накатила горечь… Перед мысленным взором – наверное, в последний раз – всплыло лицо мужа, и Лори повинилась перед Грейсоном. Все-то она делала не так, пусть он простит ее. Единственным ее оправданием может быть вера – она сделала все, что смогла. Ему не надо будет стыдиться подруги…
Только потом ее окатило жуткое желание жить. Это слово последним угасло в памяти.
Внутренним чувством Брандел Гарет ощутил изменение в обстановке. Все вроде складывалось как нельзя хуже, и все равно во всей этой суматохе, беспорядочном отступлении, торжествующих переговорах врага наметилась некая трещинка. Скорее надлом, словно и у противника где-то что-то не заладилось. Где и что, он не мог объяснить, однако это новое, прихлынувшее радостью ощущение заставило его выйти из передвижного штабного мобиля. Глаза заслезились от вечернего света – было далеко за полдень. После долгого наблюдения за экранами дисплеев ему не сразу удалось привыкнуть к естественному пейзажу. Приглядевшись, Гарет с удовлетворением отметил, что это новое, наделившее его надеждой чувство имеет под собой твердое основание. Вокруг, на всей территории Данкельдского космопорта, шла напряженная, хорошо организованная работа по налаживанию оборонительного пояса. Пять больших космических челноков уже стояли на бетонных дорожках – в них, согласно графику, не спеша заползали тягачи и шагающие вездеходы технических служб. Снизу в люки на специальных подъемниках грузили боеприпасы. Вскоре должны были прибыть остальные шаттлы, что, во-первых, увеличит прочность обороны, во-вторых, позволит нанести существенный ущерб противнику. Как бы заманить его поближе к космопорту – это задача сама собой всплыла у него в сознании.
Идея была замечательная – она мгновенно сложилась в мозгу. Отступающие подразделения должны действовать таким образом, чтобы заманить легионеров в мешок, и все то, что было преимуществом наступавшей стороны, теперь обернется против них. Гарет невольно повернулся в сторону крепости – вон она, на вершине холма. Черные стены, тупыми углами выпирающие над скальными откосами бастионы… Все еще огрызающийся огнем нарост на холме, торжествующий, раскрывший свое нутро и выпустивший защитников в чистое поле. Вот и хорошо… С той стороны еще доносилось стаккато автоматических выстрелов. Время от времени было слышно уханье ракетных разрывов и шипение лазерных орудий. Это, по-видимому, стреляли крупнокалиберные пушки крепости. Однако в самом звуковом сопровождении боя наметились явные изменения. Прислушавшись, Гарет сразу уловил, что прежний постоянный то нараставший, то стихавший гул сменился отдельными звуковыми аккордами, и не по всей линии соприкосновения с противником теперь ухало, шипело и разрывалось, а только кое-где – так отметил про себя это обстоятельство маршал.
Это подтверждало вывод, который он сделал, наблюдая за ходом боя на обзорном экране.
Каждое сражение имеет свой темп и ритм, который легко улавливается в нарастании или ослаблении огня, в его перемещении вдоль линии фронта, даже в ворохе докладов, их тоне и содержании. Еще раз осмысливая складывающуюся обстановку, Гарет пришел к выводу, что потеря управления и позиция наблюдателя, которую он должен был принять после того, как легионеры предприняли вылазку из крепости, исчерпали себя. В утренние часы, обнаружив, что два его батальона попали в тиски, чем он мог помочь своим войскам? Тем, что до исступления кричал бы им: держитесь, держитесь? Он это и делал, но что это за управление? Что за командир, который ни на что больше не способен, как только бездумно гнать своих солдат в бой? Он с юности ненавидел подобных горлохватов, выучивших три слова: вперед, держись и давай-давай – и считавших себя настоящими командирами. В такой суматошной обстановке подстегивать командиров батальонов и рот означало только лишний раз дергать их и лишать самостоятельности в принятии решений. То есть единственного шанса достойно выбраться из этой мясорубки… Вот почему он, решившись на отступление, ни до, ни после этого приказа старался не вмешиваться в течение боя. Теперь, однако, наступил момент, когда он мог и был обязан вновь взять вожжи в свои руки. Наконец-то и словечко родилось, способное точно описать ситуацию на поле боя: его войска успокоились! Отступать так отступать – в этом смысле его командиры рот и копий были хорошо обучены. Стоило врагу только чуть-чуть ослабить напор, внести сумятицу в нараставшие до того момента атаки, как командиры подразделений организовали взаимодействие, восстановили единую линию заслонов, и теперь не гвардейцы, а наемники все чаще недосчитывались боевых машин, погибавших в поединках.
«Вот-вот, – обрадовался Гарет. – Вот в чем суть произошедшего – легионеры явно ослабили напор. Их боевая мощь вдруг растеклась по многим направлениям. Они словно разжали кулак и начали тыкать растопыренной пятерней во все более и более крепнувшие боевые порядки Третьего полка. Все чаще к периметру обороны космопорта выходили отдельные, явно бесцельно шатающиеся роботы. В полдень о таком можно было только мечтать!.. Что же там у них творится в крепости?»
Конечно, подобное случается во время сражений. Обстановка в бою может измениться за несколько секунд – он сам тому был свидетелем. Удача в любой момент может отвернуться от победителя. Он еще раз бросил взгляд в сторону крепости, на этот раз смотрел долго, пытался проникнуть взором в казематы этого мрачного, вздыбившего башни замка. Кто противостоит ему в этом сражении? Кто руководит войсками на поле боя? Подполковник Лори Калмар-Карлайл? Вряд ли. Он не мог поверить, что она лично вступила в бой, заняла место пилота. Все разведданные противоречили такому выводу. В сводках сообщалось, что она уже два года не садилась в кресло боевой машины, не принимала участия в боевых действиях. Одним словом, потеряла навыки… В составе пилотов воюющих машин ее обнаружить не удалось. Значит, она находится в крепости и руководит оттуда? Тоже нелепость. В Легионе Серой Смерти давным-давно сложилось мнение,
