партии «зелёных». В Винчестере он наблюдал демонстрацию под антигегемонистскими лозунгами: кричащая толпа диссидентов направлялась к зданию городской администрации. Путь им преграждала цепь полицейских, вооруженных станнерами и лёгкими лазерами.
– Смутьяны, – раздался рядом голос Токаямы. Дэв открыл код ОЗУ, молчаливо приглашая капитана присоединиться к нему. Его аналог, отметил Камерон, полностью соответствовал реальному образу, вплоть до испачканного и потрёпанного зелёного комбинезона. – Смутьяны и хулиганы.
– Из-за чего сыр-бор? – спросил Дэв. – Этично ли терраформирование?
– С этим на Эриду не было бы проблем, – сказал Токаяма. – Удвоить содержание кислорода. Снизить уровень углекислого газа. На всё потребуется 15 лет и один-единственный атмосферный конвертер. Воздух станет пригодным для дыхания, кроме того уменьшится парниковый эффект, а значит, экваториальные области можно будет заселить. Верное дело, не то что эти Богом проклятые Молох или Локи, а?
– При этом также погибнет местная флора и фауна, – добавил Дэв. Усилием воли он сменил пункт наблюдения, переместив его с городской площади за пределы поселения, туда, где начинались необычные, золотисто-красно-коричневые леса, где удивительные, похожие на грибы деревья отбрасывали причудливые тени на нечто, окрашенное в оранжевый цвет и напоминавшее сухопутных анемонов. Над головой что-то прошуршало, большое и малиновое, но Дэв не мог сказать, что это такое.
– Удвойте кислород, и вся местная живность погибнет. Весь их обмен веществ рассчитан на девять процентов кислорода и более разрежённый воздух.
– Ну и что? Теперь это наша планета. К чёрту! Кое-кто твердит, что мы не имели права преобразовывать Локи и Гефест. А ведь на них ещё и жизнь не зародилась! Так что же, пусть пропадают впустую, да? – он покачал головой и с брезгливой миной на лице добавил: – Некоторые люди просто
Дэв промолчал, но слова Токаямы обеспокоили его. Камерон не симпатизировал ни «зелёным», ни защитникам окружающей среды, но хищническая политика Гегемонии вызывала в последнее время сильное недовольство. В Пограничных мирах и не пахло бы восстанием, подумал он, если бы власть предержащие, хоть чуть смягчили свои методы.
Кроме того, как выяснил Дэв, Эриду уже поставляла ценные продукты. Из грибов, росших во влажных экваториальных лесах, получали ценный препарат, способствующий укреплению памяти, а химический экстракт из растения греннел приобрел репутацию надёжного помощника в борьбе с импотенцией.
– Повстанческая активность? – спросил он капитана.
– А, обычные слухи, – ответил японец.
– И всё таки?
– Официально ничего. «Зелёные» угрожают перейти к вооружённому сопротивлению, если Гегемония решится на терраформирование. Кстати, Эриду колонизировали американцы. Американцы и европейцы. Неплохой получается рассадник для антиимперских настроений, а?
Интересно, подумал Дэв, уж не пытается ли Токаяма вывести его из себя или он действительно забыл, что его пассажир – американец. После некоторого размышления, однако, Камерон решил, что для старого капитана важно лишь то, что его собеседник имперский офицер. А что касается диссидентов… что ж, вряд ли их деятельность станет серьёзной помехой его миссии. Внезапное вторжение ксенофобов заставит даже антиимперских активистов на какое-то время притихнуть и затаиться. Тревис Синклер и его сторонники, называющие себя Новыми Конституционалистами, могут ненавидеть Гегемонию и всё связанное с ней, но даже они вряд ли предпочтут подземных монстров своим соплеменникам. Ведь с людьми можно говорить, можно договариваться. Со временем с ними можно далее достичь взаимопонимания. Ксенофобы же настолько чужды, что трудно даже понять, о чём они думают… и думают ли вообще.
Продолжая дальнейшее знакомство с Эриду, Дэв не мог не размышлять о тех группировках, которые делали ставку на военное решение вопроса о контроле над Эриду. К людям, борющимся за сохранение естественного планетного порядка, он испытывал определенную симпатию хотя бы по той простой причине, что массовое угасание биосферы лишит десятки тысяч колонистов средств к существованию.
С другой стороны, ведь и Гегемония желает людям только добра. Миры, где человек мог свободно ходить без защитного костюма и дышать воздухом атмосферы, встречались, к сожалению, очень редко – Новая Земля, Элизия и сама Земля. Терраформирование создавало подобные миры, при наличии исходного материала и времени, обычно несколько столетий.
Большинство преобразованных миров в пределах Шикидзу вначале находились на доорганической стадии, где вода, углекислый газ и аммиак составляли потенциал для зарождения жизни, но чуда не случилось. Существовала одна теория, согласно которой возникновение жизни и не зависело только от них. Эта теория – Лунарная Гипотеза – утверждала, что только на тех планетах, которые располагают большими, естественными и достаточно близко расположенными спутниками, первичные химические элементы могут образовывать сложные цепи аминокислот, протеинов и в конечном итоге аналоги ДНК. Приливы, доказывали сторонники Лунарной Гипотезы, подобные тем, что есть на Земле и Элизии, необходимы для появления жизни. Так что если люди не преобразуют такие миры, те обречены навсегда остаться безжизненными, окутанными ядовитой атмосферой.
Ситуация на Эриду представлялась несколько более сложной, но отличия заключались в степени, а не в принципе. Жизнь на ней сформировалась несколько сот миллионов лет назад, но наиболее развитой формой были насекомоподобные опылители, встречавшиеся по всей планете, от полюса до полюса. Животная жизнь наличествовала лишь в мелких морях. В общем, повторялась картина Земли, какой она была 350 миллионов лет назад. Разум, если ему вообще суждено здесь возникнуть, мог появиться не раньше, чем через несколько десятков миллионов лет.
Конечно, защитники окружающей среды были заинтересованы в сохранении примитивных форм местной жизни, существ, доставляющих радость экзобиологам. Их поддерживали и те местные жители, которые собирали греннел или бродили по джунглям в поисках Dracomycetes mirabila. Но мир, открытый для проживания и эксплуатации, устроил бы всех.
Конечно, размышлял Дэв, для безработных собирателей греннела можно найти новые места, а современной нанотехнологии вполне по силам синтезировать любое химическое соединение. Причём быстро, точно и дёшево. Так что Человечество, похоже, ничего не теряет, преобразуя такой мир. А получает целую планету, с голубыми небесами, чистым воздухом и возможностью положить начало новому искусству, новым наукам, т.е. по-новому выразить разносторонность и творческую продуктивность Человечества.
А потом, ну как могут разрозненные повстанцы противостоять Гвардии Гегемонии? Они сами должны понять безнадежность своего дела. Тогда почему эти люди так упорствуют? Много раз Дэв возвращался на смоделированную компьютером планету, невидимо присутствуя в толпе протестующих, слушая их проклятия и лозунги. «Не дадим отравить наш мир!» Ну что это может означать? «Оставьте нас в покое!», «Долой Имперскую Гегемонию!», «Губернатор – нет! Жизнь – да!»
Разве не понимают эти рассерженные, орущие граждане, что без Гегемонии они не проживут в таком мире и шести недель? Да, они бы могли выращивать продовольствие на орбитальных гидропонных фермах, но машины, оборудование, инструменты, запасные части, ИИ-компьютеры, оружие – всё это поступало с Земли или из других развитых Центральных Миров. Дэву казалось, что вся колония сходит с ума.
И всё же похоже было на то, что зачинщиками беспорядков являются немногие, кучка экстремистов. Наблюдая за демонстрациями и бунтами, легко забыть, что подавляющее большинство жителей планеты законопослушные граждане, желающие только одного: чтобы их оставили в покое. Именно эти люди пострадают сильнее всего, если гражданская война всё же разразится… или если ксенофобов не удастся остановить.
Больше думать об этом Дэв уже не мог. Пусть болит голова у других. Пусть губернатор со своей гвардией гасят искры восстания. Его главная задача – ксенофобы. Следует подумать о том, как выполнить инструкции, особенно, если боевые действия между людьми и вышедшими на поверхность ксенами уже начались. Вот о чем нужно беспокоиться. А восставшие на Эриду могут позаботиться о себе сами.
Глава 4
