танцуют, — сказал он. — И я немного заревновал.
— Заревновал, — спросила Люси. Они сейчас были одни. Она вскинула руки на его широкие плечи и взглянула в его фиолетовые глаза. — С чего бы это тебе ревновать?
— Потому что, — сказал он, скрестив руки на ее спине. — Твоя танцевальная карточка заполнена. На вечность.
Даниель взял ее правую руку в свою, левую закинул на свое плечо и начал медленно танцевать на песке. Они все еще слышали музыку с вечеринки, но с этой стороны скалы это казалось частным концертом. Люси закрыла свои глаза и прильнула к его груди, опустила голову ему на плечо.
— Нет, это не много не правильно, — сказал Даниель через мгновение. Он указал на ее ноги. Она заметила, что он был босиком. — Сними свои туфли, — сказал он, — и я покажу тебе, как танцуют ангелы.
Люси скинула свои туфли без каблуков и кинула их к берегу. Песок между ее пальцами был мягким и прохладным. Когда Даниель притянул ее ближе, ее пальцы оказались на его, и она чуть не потеряла баланс, но его руки надежно ее держали. Когда она посмотрела вниз, ее ступни были на его. А когда она посмотрела вверх, она увидела то, по чему тосковала день и ночь. Даниель раскрыл свои серебристо-белые крылья.
Они заполнили весь ее обзор, вытянувшись на двадцать футов в небо. Широкие и красивые, сверкающие в ночи, они, должно быть, самые прекрасные крылья на всех Небесах. Люси почувствовала под своими голыми ступнями, как Даниель слегка поднялся над землей. Его крылья слегка бились, почти как сердцебиение, держа их в дюйме над берегом.
— Готова? — спросил он.
Готова к чему, она не знала. Это не имело значения.
Сейчас они двигались в воздухе так плавно, как фигурист двигается по льду. Даниель проскользнул над водой, держа ее в руках. Люси вздохнула, когда первая пенистая волна коснулась их пальцев. Даниель засмеялся и поднял их немного выше в небо. Он нагнул ее назад и начал кружить. Они танцевали. В океане.
Луна, будто прожектор, светила только для них. Люси смеялась от удовольствия, смеялась так долго, что Даниель тоже начал смеяться. Она никогда не чувствовала себя так легко.
— Спасибо, — прошептала она.
Он ответил поцелуем. Сначала он целовал ее нежно, в лоб, затем в нос и наконец-то его губы нашли ее.
Она ответила ему страстным, жадным и немного отчаянным поцелуем, прижимаясь к нему всем телом. Так она возвращалась к Даниелю, так она погружалась в их легкую любовь, которую они делили так долго. На мгновение весь мир затих, и, затем, Люси начала задыхаться и ловить воздух. Она даже не заметила, что они уже были на берегу.
Его рука оказалась сзади ее головы, на лыжной шапке, которая была натянута на ее уши. Шапка скрывала ее окрашенные волосы. Он стянул ее, и сильный порыв океанского бриза развил ее волосы. — Что ты сделала со своими волосами?
Его голос был нежным, но прозвучал с упреком. Может из-за того, что закончилась песня и вместе с ней поцелуй, и сейчас они были просто двумя людьми, стоящими на берегу. Крылья Даниеля, выгнувшиеся назад за его плечами, все еще виднелись, но были вне досягаемости.
— Кого заботят мои волосы? — Все, что заботило ее в данный момент, это его объятия. Не волнует ли его только это в данный момент?
Люси потянулась к шапке, чтобы натянуть ее на голову. Ее непокрытая блондинистая голова, как яркий красных флаг, казалось, выдавала Даниелю то, что она могла развалиться на части. Как только она начала отворачиваться, Даниель обнял ее.
— Эй, — сказал он, прислоняя ее ближе к себе. — Прости меня.
Она выдохнула, притягиваясь к нему, и позволяя его прикосновению окутать ее. Она вскинула голову и посмотрела ему в глаза.
— Сейчас безопасно? — спросила она, желая, чтобы именно Даниель рассказал ей правду. Могут ли они наконец-то быть вместе? Но измученный взгляд в его глазах, ответил ей раньше, чем он начал говорить.
— Я не должен быть здесь, но я беспокоился о тебе. — Он держал ее на расстоянии вытянутой руки. — И, кажется, что я не зря беспокоился. — Он прикоснулся к локону ее волос. — Я не понимаю, зачем ты сделала это, Люси. Это не ты.
Она отодвинула его. Ее всегда беспокоило, когда люди говорили так. — Ну, я та, кто их покрасила. Может не та «я», которой ты хотел бы, чтобы я была -
— Это не честно. Я не хочу, чтобы ты была кем-то другим, нежели ты есть на самом деле.
— Кем, Даниель? Потому что, если ты знаешь ответ, просвети меня. — Ее голос становился все громче, когда разочарование взяло верх над страстью, которая ускользала. — Я здесь сама по себе, пытаясь понять почему. Пытаясь понять, что я делаю среди всех этих… когда я не являюсь…
— Когда ты не что?
Как так быстро получилось, что их танцы в воздухе сменились этим?
— Я не знаю. Я просто пытаюсь вынести это день за днем. Завести друзей, понимаешь? Вчера я вступила в клуб, и мы собираемся поплавать на яхте где-нибудь. Вот такие дела. — Что она хотела сказать на самом деле, так это о тенях. И особенно, о том, что она сделала в лесу. Но Даниель сощурился, как будто она уже что-то сделала неправильно.
— Ты никуда не поплывешь на яхте.
— Что?
— Ты останешься здесь в студгородке, пока я не скажу по-другому. — Он выдохнул, чувствуя ее нарастающую злость. — Мне не нравится устанавливать эти правила, Люси, но… я делаю так много, чтобы тебя защитить. Я не позволю, чтобы с тобой что-нибудь случилось.
— Буквально. — Люси стиснула зубы. — Хорошее или плохое или другое. Кажется, что когда ты не рядом, ты не хочешь, чтобы со мной вообще что-нибудь происходило.
— Это не правда. — Он не одобрил ее. Она не когда не видела, чтобы он так быстро выходил из себя. Затем он посмотрел в небо, и Люси проследила за его взглядом. Тень проскользнула над их головами, будто полностью черный салют, оставляющий смертельный, дымный хвост. Даниель, казалось, смог сразу же ее истолковать.
— Я должен идти, — сказал он.
— Как возмутительно. — Она отвернулась. — Показаться из неоткуда, поссориться и затем скрыться. Это должно быть истинная, настоящая любовь.
Он схватил ее за плечо и начал трясти, пока она не посмотрела ему в глаза. — Это настоящая любовь, — сказал он, с таким отчаяньем, что Люси не могла сказать, уменьшило ли это или наоборот увеличило боль в ее сердце. — Ты знаешь это. — Его глаза пылали фиолетовым цветом — не от злости, но от страстного желания. Такой взгляд заставлял вас любить человека еще больше, вы скучали по нему, даже когда он все еще стоял перед вами.
Даниэль наклонил голову, чтобы поцеловать ее щеку, но она готова была расплакаться. Смущенная, она отвернулась. Она услышала его вздох, а затем удар крыльев.
Нет.
Когда она повернула голову, Даниель уже парил в небе, между океаном и луной. В полосе лунного света, его крылья были еще более белыми. Через мгновение, его уже было трудно отличить от любой звезды на небе.
5
Четырнадцать дней
В течение безветренной ночи слой тумана распространился повсюду, как армия, занимающая Форт-
