испуганно отпрянули назад за своими партами, когда Стивен принялся вращать тень. Он просто свел руки и начал раскручивать ее все быстрее и быстрее, как будто с чем-то боролся. Вскоре тень уже кружилась перед ним с такой скоростью, что казалась размытой, словно спицы у колеса. Резкий порыв пахнущего плесенью ветра вырвался из ее глубины, сдув челку Люс со лба назад.
Стивен, напрягая руки, из неряшливого, бесформенного месива тени вылепил плотный черный шар размером не больше грейпфрута.
— Класс, — произнес он, хладнокровно поигрывая сгустком черноты, парящим в нескольких дюймах над его ладонью, — познакомьтесь с темой сегодняшнего урока.
Франческа выступила вперед и забрала тень из его руки. На каблуках она была почти такой же высокой, как Стивен. И, допустила Люс, не менее умелой в обращении с тенями.
— Все вы уже видели вестников прежде, — продолжила Франческа, медленно прохаживаясь вдоль полукруга парт и давая каждому ученику получше рассмотреть шар, — А некоторые из вас, — добавила она, пристально глянув на Люс, — даже имеют некоторый опыт работы с ними. Но знаете ли вы на самом деле, что они такое? Знаете ли, на что они способны?
«Сплетники», — подумала Люс, вспомнив, о чем рассказывал ей Дэниел в ночь битвы.
Она слишком мало времени провела в Прибрежной коле, чтобы ей хватило духа выкрикнуть ответ с места, но, похоже, никто из прочих учеников его не знал. Медленно она подняла руку.
Франческа склонила голову набок.
— Люс.
— Они доставляют послания, — выговорила девочка, чувствуя себя все уверенней по мере того, как вспоминала слова Дэниела, — Но они безвредны.
— Посланники, да. Но безвредные ли? — отозвалась Франческа, бросив взгляд на Стивена.
Ничто в ее голосе не выдавало, права Люс или ошиблась, что несколько смутило девочку.
Весь класс замер в удивлении, когда Франческа отступила обратно к Стивену, взялась за один край тени, в то время как он схватился за другой, и с силой потянула.
— Мы называем это «подглядыванием», — пояснила она.
Тень распухла и растянулась, словно надуваемый воздушный шар. Глуховато булькнула, когда ее чернота дрогнула, проявив цвета более яркие, чем Люс когда-либо видела. Густой зеленовато-желтый, мерцающий золотой, мраморные переливы розового и фиолетового. Целый вращающийся мир красок, сияющих все ярче и отчетливей за тающей сетью тени. Стивен и Франческа продолжали тянуть, медленно отступая назад, пока тень не сделалась размером с большой экран для проектора и примерно такой же формы. Тогда они остановились.
Предупреждать они не стали — никаких «то, что вы сейчас увидите», — и, пережив мгновение потрясенного ужаса, Люс догадалась о причинах. Подготовиться к этому было невозможно.
Спутанный клубок красок распался, наконец-то застыв в полотно из четких форм. Их глазам предстал город. Древний город с каменными стенами… охваченный огнем. С толпами на улицах, в удушливом дыму, пожираемый жадным пламенем. Огонь загонял людей в угол, их рты распахивались темными провалами, руки вздымались к небесам. И повсюду — потоки ярких искр, дождь смертоносного света, падающий наземь и воспламеняющий все на своем пути.
Люс едва ли не ощущала запах горелой плоти и смерти, просачивающийся сквозь теневой экран. Смотреть было страшно, но наиболее странным, безусловно, казалось то, что до нее не доносилось ни единого звука. Другие ученики вокруг нее пригибали головы, как будто пытались отрешиться от какого-то воя, каких-то криков, неразличимых для девочки. Для нее же все больше и больше людей погибало в полнейшей тишине.
Когда она начала сомневаться, долго ли еще ее желудок сможет это выдерживать, фокус изображения сместился, как будто уменьшился масштаб, и Люс увидела происходящее с большого расстояния. Пылал не один, но сразу два города. Странная мысль пришла ей в голову, ненавязчиво, словно воспоминание, которое всегда было с ней, но давно не всплывало на поверхность. Она поняла, на что они смотрят: на Содом и Гоморру, два библейских города, разрушенных Господом.
Затем, словно поворачивая выключатель, Стивен и Франческа прищелкнули пальцами, и изображение пропало. Остатки тени рассыпались небольшим черным облачком пепла, со временем осевшим на пол классной комнаты. Ученики вокруг Люс переводили дух.
Девочка не могла оторвать взгляд от того места, где только что был вестник. Как же у него это вышло? Тень начала сгущаться снова, темные клочья стягивались вместе, постепенно принимая более привычную форму. Закончив, вестник медлительно и осторожно пополз по дощатому полу, а затем выскользнул из помещения, словно тень от закрывшейся двери.
— Наверное, вы гадаете, почему мы подвергли вас этому, — обратился к классу Стивен.
Они с Франческой внимательно осмотрели комнату и обеспокоенно переглянулись. Заря за своей партой тихонько хныкала.
— Как вам известно, — подхватила учительница, — на этих занятиях мы в основном уделяем внимание тому, на что способны вы как нефилимы. Каким образом вы можете что-либо изменять к лучшему, вне зависимости от того, как каждый из вас это лучшее определяет. Мы предпочитаем смотреть вперед, а не назад.
Но то, что вы видели сегодня, — вмешался Стивен, — было не просто уроком истории с невероятными спецэффектами. И не просто сотворенными нами картинками. Нет, вы увидели настоящие Содом и Гоморру — как их разрушил великий деспот, когда…
— Но-но! — перебила его Франческа, погрозив пальцем, — Мы тут стараемся не бросаться оскорблениями.
— Разумеется. Она, как обычно, права. Даже я иногда опускаюсь до пропаганды, — улыбнулся Стивен, — Но, как я говорил, вестники — это нечто большее, чем просто тени. Они могут хранить весьма ценные сведения. В некотором смысле они действительно тени — но тени прошлого, давно и не столь уж давно минувших событий.
— Увиденное вами, — подытожила Франческа, — было лишь демонстрацией бесценного умения, которым кое-кому из вас, возможно, удастся овладеть. Когда-нибудь.
— Не стоит пробовать прямо сейчас, — добавил Стивен, вытирая руки выуженным из кармана платком. — Точнее говоря, мы запрещаем вам предпринимать такие попытки, иначе вы можете не справиться и потерять себя в тенях. Но однажды, возможно, вам это удастся.
Люс переглянулась с Майлзом. Он простодушно ей улыбнулся, как будто выслушал это с облегчением. Похоже, он совершенно не чувствовал себя из чего-то исключенным, по крайней мере не так, как Люс.
— Кроме того, — продолжила Франческа, — многие из вас, вероятно, обнаружат, что очень устали.
Пока она говорила, Люс обводила взглядом класс, досматривая лица учеников. Голос Франчески действовал на них, словно алоэ на солнечный ожог. Половина ребят прикрыли глаза, как будто их утешали.
— Это вполне естественно. Теневое подглядывание имеет свою цену. Чтобы заглянуть в прошлое всего лишь на пару дней назад, уже требуется немало сил, что уж говорить о тысячелетиях? Последствия вы можете ощутить сами. В свете чего, — добавила она, оглянувшись на Стивена, — мы собираемся отпустить вас сегодня пораньше — вам нужно отдохнуть.
— Завтра мы вернемся к прежней теме, так что убедитесь, что вы прочли заданное по исчезновениям, — напомнил Стивен, — Все свободны.
Вокруг Люс ученики медленно поднимались из-за парт. Они выглядели ошеломленными, измученными. Когда встала она сама, колени у нее слегка подкашивались, но почему-то девочка ощущала себя менее разбитой, чем, как ей казалось, были остальные. Она поплотнее запахнулась в кофту и следом за Майлзом вышла из класса.
— Непростой материал, — заметил тот, спускаясь по лестнице через ступеньку. — Ты в порядке?
— Со мной все хорошо, — отозвалась Люс, поскольку так оно и было, — А с тобой?
Майлз потер лоб ладонью.
— Чувствую себя так, как будто мы действительно там побывали. Рад, что нас отпустили пораньше. Похоже, мне стоит вздремнуть.
