Встряхнув конверт, Люс нащупала внутри небольшой клочок бумаги. Она вытащила тонкий синий с белым автобусный билет с номером пять, пропечатанным спереди, и грубой картой Форт-Брэгга, нарисованной на обороте. Вот и все. Ничего больше.
Люс никак не могла понять, в чем дело. Никаких упоминаний об их споре на пляже. Никаких указаний на то, что Дэниел хотя бы понимает, насколько это непоследовательно: сперва буквально раствориться в воздухе, а на следующий день ожидать, что она по первой же его прихоти отправится на встречу.
И ни слова извинений.
Странно. Дэниел мог объявиться где угодно, когда угодно. Обычно он не обращал внимания на транспортные реалии, с которыми приходится иметь дело обычным людям.
Письмо в руках Люс казалось холодным и жестким. Более безрассудная ее часть подстрекала притвориться, что она вовсе его не получала. Девочка устала от споров, устала от того, что Дэниел не доверяет ей никаких подробностей. Но докучливая влюбленная часть Люс гадала, не была ли она с ним слишком резка, поскольку их отношения стоили усилий. Она попыталась вспомнить, как выглядели его глаза и звучал голос, когда он рассказывал ей о жизни, прожитой ею во время калифорнийской золотой лихорадки. О том, как он увидел ее в окне и влюбился в нее примерно в тысячный раз.
Этот образ маячил у нее перед глазами, когда несколькими минутами позже она выскользнула из комнаты и прокралась по тропинке, ведущей к главным воротам Прибрежной, а затем и к автобусной остановке, которую указал ей Дэниел. Видение его умоляющих лиловых глаз терзало ее сердце, пока она стояла под влажным серым небом. Люс смотрела, как бесцветные машины возникают в тумане, проносятся по крутым поворотам лишенного ограждения первого шоссе и исчезают снова.
Когда девочка оглянулась на виднеющуюся в отдалении территорию Прибрежной школы, ей вспомнились слова Жасмин, брошенные на вечеринке: «Пока мы остаемся в зоне их наблюдения, можем делать почти что угодно». Люс покидала эту зону, но много ли в том вреда? На самом деле она не была здесь ученицей; да и в любом случае возможность снова увидеть Дэниела стоила риска попасться.
Парой минут позже половины шестого автобус номер пять притормозил на остановке.
Машина оказалась старой, блеклой и обшарпанной; водитель, открывший дверь и впустивший девочку, выглядел не лучше. В салоне пахло паутиной, как на заброшенном чердаке. Люс заняла свободное место поближе к кабине и сразу же схватилась за дешевое, обтянутое кожзаменителем сиденье, — автобус понесся по изгибам шоссе на скорости пятьдесят миль в час так, как будто в нескольких дюймах от обочины скала не заканчивалась обрывом в милю высотой над зыбким серым океаном.
К тому времени, как они въехали в город, пошел дождь — нескончаемая косая морось, издевка над настоящим ливнем. Большая часть лавочек и контор на главной улице уже позакрывались на ночь, и весь населенный пункт выглядел мокрым и несколько пустынным. Не вполне те декорации, о которых она мечтала для счастливого примирения.
Выбравшись из автобуса, Люс достала из рюкзачка лыжную шапочку и натянула ее на голову. Дождь холодил нос и кончики пальцев. Она нашла погнутый зеленый металлический указатель и по его стрелке направилась к мысу Нойо.
Мыс оказался широким полуостровом; здесь не было такой густой зелени, как на территории Прибрежной школы, островки травы перемежались струпьями влажного серого песка. Порывы ветра обдирали листья с редких деревьев. В луже грязи на самом окончании мыса, примерно в сотне футов от дороги, виднелась одинокая скамья. Должно быть, именно там Дэниел намеревался встретиться с ней. Но с того места, где она стояла, было видно, что его еще нет. Люс бросила взгляд на часы. Она опаздывала на пять минут.
Дэниел не опаздывал никогда.
Похоже, дождь скапливался на кончиках ее волос вместо того, чтобы впитываться в них, как обычно. Даже мать-природа не знала, что делать с перекрашенной в блондинку Люс. Девочке не хотелось ждать Дэниела на открытом месте. Вдоль главной улицы тянулся ряд магазинчиков. Она осталась там, на длинном деревянном крыльце под ржавым металлическим навесом. «Рыба Фреда» — гласили выцветшие синие буквы на вывеске закрытой лавочки.
Форт-Брэгг не был столь же своеобразным, как Мендосино, где они останавливались перед полетом вместе с Дэниелом вдоль побережья. Город выглядел скорее промышленным, и настоящая старомодная рыбацкая деревушка с гниющими пристанями вписывалась в изогнутую бухту, где земля постепенно понижалась, уходя под воду. Пока Люс ждала, к берегу причалило суденышко, и из него высадились рыбаки. Девочка смотрела, как цепочка худых, суровых мужчин в насквозь промокших плащах поднимается по каменным ступеням от причала внизу.
Выбравшись на улицу, они двинулись поодиночке или молчаливыми группками мимо пустой скамьи и печальных поникших деревьев, мимо закрытых витрин и дверей магазинов к посыпанной гравием автостоянке на южном краю мыса Нойо. Они садились в потрепанные грузовики, заводили моторы и уезжали прочь, и море суровых лиц истаивало, пока из него не выступило одно — и этот человек не сошел ни с какого судна. Казалось, он внезапно вынырнул прямо из тумана. Люс отпрянула назад, к металлическим ставням рыбной лавочки, и попыталась перевести дух.
Кэм.
Он проходил на запад по грунтовой дороге прямо перед ней, между парой одетых в темное рыбаков, которые, казалось, не замечали его присутствия. На нем были узкие черные джинсы и черная же кожаная куртка. Его темные волосы стали короче с момента их последней встречи и блестели под дождем. Краешек вытатуированного черного солнца выглядывал из-под ворота. На фоне бесцветного неба его глаза казались настолько ярко-зелеными, насколько это вообще возможно.
В последний раз, когда Люс его видела, Кэм стоял во главе отвратительной черной армии демонов — бессердечный, жестокий, злой. У Люс кровь в жилах застыла. Она заготовила череду проклятий и обвинений, которые швырнет ему в лицо, но все же лучше было бы вовсе избежать встречи.
Слишком поздно. Взгляд зеленых глаз Кэма остановился на ней — и она замерла. Не потому, что он врубил то фальшивое обаяние, на которое она едва не купилась в Мече и Кресте. Но потому, что он явно встревожился, увидев ее здесь. Он свернул, двинувшись против потока последних приотставших рыбаков, и спустя мгновение очутился рядом с ней.
— Что ты здесь делаешь?
Кэм выглядел не просто встревоженным, решила Люс — он казался почти испуганным. Голова втянута в плечи, бегающий взгляд… И он ни слова не сказал о ее волосах; можно было подумать, что он вовсе ничего не заметил. Люс не сомневалась, что Кэму не положено знать о ее пребывании в Калифорнии. Весь смысл переезда состоял в том, чтобы держать ее подальше от парней вроде него. А теперь она все испортила.
— Я просто…
Она уставилась за спину Кэму, на белую гравиевую дорожку, прорезающую траву на краю утеса.
— Я просто отправилась прогуляться.
— Неправда.
— Оставь меня в покое.
Люс попыталась оттолкнуть его с дороги.
— Мне нечего тебе сказать.
— И хорошо, поскольку мы и не должны были разговаривать. Но и ты не должна была покидать школу.
Внезапно девочка забеспокоилась — он как будто бы знал нечто, неизвестное ей.
— Откуда ты вообще узнал, что я отправилась в местную школу?
Кэм вздохнул.
— Я все знаю, понятно?
— Значит, ты собираешься сразиться здесь с Дэниелом?
