жениться на ней, написал Эльзе в Бреслау прощальное письмо и дал Франциске прочесть его. Но она только расхохоталась, и это заставило Майера еще более неистово влюбиться в нее. В то время дело нередко доходило до бурных объяснений: он стал так ревнив, что терял самообладание, когда она начинала рассказывать о своих прежних любовных похождениях. Капитана Попеску из Бухареста он ненавидел всеми силами души. В конце концов его влюбленность всё же пошла на убыль. Но тогда случилось нечто чрезвычайно странное: Франциска сама влюбилась в Майера, влюбилась до безумия! Такого с ней еще никогда не бывало. Она на коленях умоляла его любить ее так, как он любил ее прежде. Теперь она хотела выйти за него замуж. У нее есть деньги, ему больше не придется изводить себя работой. Он был очень представительный мужчина, ростом метр девяносто сантиметров, и если его хорошо одеть, с ним нигде не стыдно будет показаться. Он был силен, у него был страстный темперамент. Ах, как она его любила! Он мог делать с ней всё, что угодно. Она страшно ревновала его к этой маленькой служанке Лизе и грозила прибить ее, если та будет вертеться около Майера. Но Майер возобновил переписку с Эльзой, писал ей через день. Эльза со своей маленькой бельевой мастерской в конце концов гораздо больше подходила ему. Франциска поняла это. И сразу же вся ее безумная любовь прошла. Вот удивительно: прямо за одну ночь как рукой сняло!
Теперь Майер наводил на Франциску скуку. Ей совсем не нравилось, что он обходится с ней, как со своей неотъемлемой собственностью. Он больше не ухаживал за ней и брал ее без всяких предисловий; он любил, как унтер-офицер. Никакой фантазии не было у него, никакой романтики, которая так ее привлекала. А ей хотелось, чтобы ее завоевывали, чтобы перед ней преклонялись. И разве она не вправе этого требовать? Он не умел даже целоваться: делал это наспех, без всякого чувства. А если мужчина не умеет целоваться, какой же он мужчина? Просто бесчувственный истукан. Она злилась на себя за то, что когда-то становилась перед ним на колени. Нет, этот сухарь немец ничего не понимает. Пусть пишет своей белошвейке! Он не знает даже, что такое настоящая любезность. Разве он может сказать что-нибудь приятное, какой-нибудь комплимент, как Жак, например? Да, вот это мужчина! Он знает, как обходиться с женщинами.
И всё-то этот Майер критиковал. Ко всему придирался. «К обеду пора было бы тебе одеться по- настоящему!» — говорил он, или: «У тебя блузка расстегнута, на ней не хватает пуговки, милочка. Что подумает Лиза?» А что ж, Лиза ничего не видит, что ли? Этакий идиот! А когда она как-то раз после обеда была у парикмахера и пришла с новой прической, так он ничего не заметил... Нет! Поскорей уехать отсюда!
А Ники Цукор, кажется, форменный дурак. Он ничего не может найти. Франциска уже не в силах больше торчать в этой усадьбе. Здесь везде проложили дощатые мостки, но, когда кругом стало таять, и они не помогли: всё обратилось в сплошное болото из нефти и снега. В этой грязи нога тонула по щиколотку. А этот вечный стук и скрип, эта вечная вонь! Франциска сделалась раздражительной, часто затевала ссоры, когда же она сердится, с ней шутки плохи. В одиннадцать часов приходит Лиза с кофе, но что у нее за вид. Вся зеленая, невыспавшаяся. Она шляется каждую ночь.
— Вот когда ты приходишь с кофе! — злобно начинает Франциска. — Ну разумеется, если каждую ночь болтаться где-то...
Лиза огрызается.
— Ты каждую ночь болтаешься около буровых вышек! — в бешенстве кричит Франциска. — И ты на всё согласна за одну крону!
Лиза ставит поднос с кофе и смотрит на Франциску суровыми крестьянскими глазами:
— А ты согласна и даром!
— Что-о?
Франциска мигом вскакивает с постели, и раздается звон оплеух.
— Я тебя проучу, ты, тюремная крыса! — кричит она.
— Я сама могу тебя хоть сегодня упрятать в тюрьму, — не моргнув глазом, отвечает Лиза.
— Тебе никто не поверит, ни одному твоему слову! Ты дала ложную присягу. Ты клятвопреступница!
Но Франциска уже раскаивается в своей горячности. О тюрьме и о ложной присяге ей не следовало бы говорить. Лиза была единственной, которая в то время осталась на стороне старика Маниу. А Франциска с каждым годом всё больше и больше любит покойного отца. Она зовет Лизу. Лиза не приходит. Тогда Франциска встает и отправляется на кухню. Лиза уже связала свои пожитки. Она еще очень бледна, только одна щека ее пылает. И Франциске мучительно стыдно.
— Я не хотела тебя обидеть, — говорит Франциска. — Прости меня, Лиза! Ты всегда была верна отцу. Ты, конечно, останешься со мной.
Лиза опускает глаза и качает своей продолговатой головой. Какая она тощая, кожа да кости. Но она не урод. И держит себя гордо.
— Я не сержусь на тебя, Франциска. Ты права. Я опять проспала. Но я всё-таки уйду. Ничего не поделаешь!
— Да что с тобой? Куда ты хочешь уйти?
— Ты правду сказала, Франциска: я раньше бегала к рабочим на вышки. Но и ты не святая! А в последние ночи я была не здесь. Я была в другом месте.
Лиза замолкает. У нее не хватает духу сказать Франциске, что последние ночи она провела у Барбары. Нет, Лиза не может больше здесь оставаться.
VIII
Наконец явился Ники Цукор. Вид у него был обнадеживающий. Он широким жестом сдернул с головы шляпу, тряхнул черными кудрями, сделал влюбленные глаза и звонко поцеловал Франциске руку: «Честь имею!» Такое обхождение нравилось Франциске; таких кавалеров она любила. Ники Цукор нашел наконец подходящий дом: дом одной советницы, с прекрасным, поднимающимся террасами садом, в очень хорошем месте, как раз рядом с особняком баронессы Ипсиланти. Но до чего жадны стали люди! Цены за один год поднялись во много раз. Ники развязно плюхается на стул и закидывает одну за другую мускулистые ноги. «Акробат» страдает от избытка сил. Когда он двигается, его мускулы играют, как у атлета.
— Да, ну и люди здесь! Вы не слышали? Торговец шерстью Наход — вы его знаете, ему семьдесят лет, — начал бурить в своем саду, а его сосед, кузнец Омка, бурит рядом, на своем дворе. Они поссорились, и кузнец хватил семидесятилетнего Находа железным прутом. Великолепно, не правда ли? — Ники весело хохочет. — Ну и народ!
Франциска подает коньяк, и Цукор набрасывает план дома. Тут так, а тут так. Учтите — ничего другого сейчас не найдешь.
Это просто счастливый случай. Советница хочет переехать к своей дочери в Станцу... Франциска считает, что это дороговато, но в конце концов она может себе это позволить. Завтра она ждет Ники с более точным планом. Нет, осматривать дом она не будет, пока там живет эта старая дама. Да это и слишком хлопотно! И опять Ники отвешивает поклоны и целует Франциске руку.
— Почему вас называют «акробатом», господин Цукор? — спрашивает Франциска.
Тогда Ники перечисляет все номера своей программы. Он даже может разорвать цепь мускулами руки.
— Да что вы говорите? — Франциска смеется резко и громко, и Ники удивленно косится на нее. — Неужели у вас действительно такие мускулы?
Ники предлагает сейчас же произвести опыт с цепью. Нет, нет, не надо. Но она хочет убедиться, ощупав его руку.
— Можно? — Она дотрагивается до руки Ники и вскрикивает: — Ах боже мой, да вы настоящий атлет!
Она просит Ники прийти завтра вечером около семи часов. Они вместе поужинают.
Весь следующий день Франциска была в прекрасном настроении. Она отправилась в город, чтобы причесаться, и когда Ники Цукор явился, Франциска встретила его, одетая точно на бал. На ней было вечернее платье с довольно смелым декольте. Она приготовила его для открытия городского театра. Ники разложил на столе план, и Франциска, как женщина практичная, немедленно начала распределять комнаты. Вот здесь вход, вестибюль довольно просторный, очень хорошо!.. Вот здесь, налево, маленькая гостиная,
