— Там одни недоноски собрались, в этом твоем ФБР!
— Пап, они снова объявили набор — какое-то время новых сотрудников не принимали. Я же как раз тот человек, который им нужен — молодая женщина, образованная, отец работает в правоохранительных органах.
— Что ж, поздравляю. Если твоей целью было по-настоящему меня огорчить, то тебе это удалось.
— Понимаешь, папа, я действительно хочу заниматься раскрытием преступлений, а не просто носить темные очки.
Декер так громко расхохотался, что даже испугался, не разбудит ли он своим смехом Рину.
— Теперь я знаю, почему так тебя люблю, Син, — заметил он.
— Конечно, у вас тоже есть хорошие работники.
— Ну да, один или два.
— Слушай, а почему ты позвонил мне в половине двенадцатого ночи? Погоди, я сама тебе скажу. Как и большинство мужчин, ты никогда не пользуешься телефоном для пустой болтовни. По телефону ты говоришь исключительно о делах или договариваешься о встречах. Если бы ты хотел со мной просто потрепаться, ты бы пригласил меня позавтракать или пообедать вместе. Так что же ты хочешь выяснить?
Декера удивила проницательность дочери.
— Скажи, что это за французский экзистенциалист, который написал книжку про то, как один парень не плакал на похоронах своей матери, а его за это арестовали?
— Это Камю, книга называется «Незнакомец». А что?
— Насколько я понимаю, ты эту книгу читала.
— Да, на французском.
Декер снова рассмеялся, но на этот раз тихонько.
— Ты чего? — не поняла Синди.
— Выпускница Колумбийского университета, читающая Камю в оригинале, на французском языке, хочет стать полицейским. Что ж, может, ты и вправду больше подходишь для работы в ФБР. Будешь сидеть целыми днями в своем кабинете, размышлять о жизни и создавать психологические портреты серийных убийц. Хотя они не больно-то помогают в раскрытии серийных убийств...
— Ты рассуждаешь как очень ограниченный человек.
— Этот твой преподаватель уголовного права просто придурок. Слушай, а что такое экзистенциализм?
— Суть в том, что всем на свете руководит случай... во всем происходящем нет никакого смысла. И еще — каждый за себя.
— Очень похоже на фэбээровскую философию.
— Папа...
— Короче, смысл экзистенциализма сводится к тому, что, мол, давайте, ешьте друг друга поедом?
— Не совсем так. Экзистенциалисты считают: раз все, что происходит в мире, бессмысленно и бесцельно, значит, человеческий индивид должен утверждать в этом мире гуманизм через посредство свободной воли. В итоге получается, что основная задача — сделать наше общество цивилизованным.
— Человеческий индивид, говоришь?
— В Колумбийском университете было принято выражаться таким языком. А что это ты расспрашиваешь меня о Камю?
— Пытаюсь понять, не зря ли я платил Колумбийскому университету свои денежки.
Синди рассмеялась.
— Нет, я чувствую, что дело не только в этом, — заметила она. — Ну да ладно, не буду на тебя давить. В любом случае, если ты захочешь мне рассказать, чем вызван твой интерес к экзистенциализму, пригласи меня куда-нибудь позавтракать.
— Идет.
— Вот и отлично. Где и когда встречаемся?
— Пусть это будет какое-нибудь приличное местечко. Как насчет заведения Ноаха? Встретимся неподалеку оттуда, на Шерман-Оукс, ровно в шесть тридцать.
— В шесть тридцать? Утра?
— Да, утра. Не забывай, что кое-кто из нас работает. И вот что, приходи лучше прямо к Ноаху. Договорились?
— Договорились, если ты расскажешь мне о деле, которое расследуешь.
— Ничего у тебя не выйдет. Это будет не деловая встреча, мы просто поболтаем.
— Но, может, ты случайно все же что-нибудь выболтаешь?
— В шесть тридцать утра и такое может случиться.
Синди снова засмеялась и повесила трубку. Декер тоже положил трубку на рычаг. Причем мысли лейтенанта были уже не о дочери. В его воображении словно прокручивалась видеозапись беседы с Жанин Гаррисон.
Вот он впервые увидел ее. Представив это, Декер почувствовал, что в паху у него стало горячо, как и тогда, когда она попросила его зайти еще раз через час. Он медленно, сосредоточенно вспоминал весь разговор, фразу за фразой — и то, как она неожиданно разозлилась, и столь же неожиданную и совершенно неуместную демонстрацию женственности и сексуальности, и оживление на ее лице, когда речь зашла о теннисе.
Поразительно красивая, сексапильная женщина в черном, промокающая глаза бумажной салфеткой.
И в этот момент в мозгу у Декера словно что-то вспыхнуло. Он опять представил себе Жанин, вытирающую глаза, переводящую взгляд на него, лейтенанта Питера Декера. Он хорошо запомнил эти глаза — ясные, ярко-синие с прозеленью, сверкающие, словно сапфиры.
И совершенно сухие.
16
За доставившим Декеру немалое удовольствие завтраком в обществе Синди последовало утро, полное встреч, всевозможной писанины и прочей работы, связанной с расследованием преступлений. Лейтенант прервался для того, чтобы съесть свой ланч, только в половине третьего. Жуя бутерброды, он принялся просматривать посвященные Жанин Гаррисон статьи, найденные вчера с помощью компьютера. Полчаса спустя он услышал стук в дверь, и в кабинет ввалился Скотт Оливер.
— По-моему, вы немного зациклились на Жанин Гаррисон, — заметил Скотт, увидев разложенные на столе газетные вырезки.
— Они были знакомы, — сказал Декер и потянулся. — Во время беседы со мной она в этом не призналась.
— А с какой стати ей было в этом признаваться? Кому охота, чтобы его имя связывали с убийцей, отправившим к праотцам чертову дюжину человек?
— В том-то и дело, Скотт. Если бы они были знакомы шапочно, она бы не стала этого скрывать. Хотя бы вскользь, но упомянула бы — я очень бы удивился, не сделай она этого.
— Уэнди Куллиган тоже не призналась, что была знакома с Харланом.
— Но она рассказала об этом Бренде Миллер. Кроме того, Уэнди нисколько не заинтересована в чьей-либо смерти... в отличие от дочери Гаррисонов. Ты только подумай: Харлан Манц отправляет на тот свет тринадцать человек, и Жанин Гаррисон вдруг становится миллионершей.
— Как и ее братец, — вставил Оливер. — Почему вы считаете, что в этом замешана она, а не Дэвид Гаррисон?
— На фотографии изображены Манц и Жанин, а не Манц и Дэвид.
— А можно мне минутку побыть в роли адвоката дьявола?
