Выживает сильнейший

коричневой кожицей бугорки.

– Я занялся этим делом чуть раньше вас, детектив Стерджис, – проговорил Шарави неожиданно молодым голосом с едва заметным акцентом. – Надеюсь, это не помешает нашей совместной работе.

– Ну что вы, – отозвался Майло. – Навалимся большой и дружной семьей. Я сразу почувствовал к вам доверие. – Скрестив ноги, он покачал головой. – И сколько же вы, мистер Джеймс Бонд, вздернули злодеев за вашу карьеру?

– На суперинтенданта Шарави распространяется полная дипломатическая неприкосновенность, – подчеркнул Кармели. – Его не испугают угрозы или уголовная ответственность.

– Понятно.

– Значит, согласие достигнуто?

– Согласие?

– В вопросе совместных действий и обмена информацией.

– Обмена! – Майло захохотал. – О Боже! Вы мне, я – вам? А если я скажу «нет»?

Кармели молчал.

Шарави внимательно изучал искалеченную руку.

– Позвольте мне высказать догадку, – пошел дальше Майло. – Телефонный звонок мэру – и меня снимают с дела, а вы получаете сговорчивого лакея, готового делиться информацией.

– Моя дочь убита. – Кармели глубоко затянулся. – Я рассчитывал, что ваш подход окажется более зрелым.

– Я легко избавлю вас от излишних хлопот. – Майло поднялся. – Найдите себе более зрелого парня, а я вернусь к обычным расследованиям с их обычными препонами и трудностями. Для вас потеря невелика – поскольку вы следовали за нами по пятам, вам известно, что особого прогресса мы не достигли. Всех благ. Шалом.

Он устремился к двери, и я направился за ним.

– Я предпочел бы, чтобы вы продолжили свою работу, мистер Стерджис, – послышался за спиной голос Кармели.

– Извините, сэр. Ничего не выйдет, – на мгновение остановился Майло.

Кармели догнал нас у самой двери, когда Майло уже пытался повернуть ручку. Тщетно.

– Замок заперт, – пояснил дипломат.

– Похищение? Мне казалось, что ваши люди освобождают заложников.

– Я не шучу, мистер Стерджис. Я хочу, чтобы вы продолжили расследование убийства моей дочери. Вас поставили на него прежде всего потому, что я лично просил об этом.

Пальцы Майло соскользнули с дверной ручки.

– Я просил, чтобы дело было поручено именно вам, – повторил Кармели, – потому что оно застряло. Горобич и Рамос неплохие парни, вполне компетентные в обычных условиях. Но я-то понимал, что в этом случае им предстоит далеко не рутинная работа, к которой они окажутся не готовы. И все же я дал им какое-то время. Потому что в противовес вашему мнению, я вовсе не намеревался ставить следствию палки в колеса. Единственное, чего я хотел и хочу, – это отыскать негодяя, убившего мою дочь. Вы в состоянии понять меня? Понять? – Он сделал шаг к Майло, сокращая расстояние, – точно так же, как это делал сам Майло, разговаривая с подозреваемым. – Только это меня и заботит, мистер Стерджис. Конечный результат. Вы понимаете? Больше ничего. Горобич и Рамос не дали ничего, вот их...

– Почему вы решили...

– ... И убрали, и привлекли вас. Я наводил справки. Узнавал о работе отдела по расследованию грабежей и убийств вест-сайдского управления полиции. Мне нужно было знать, кто из детективов избегает примитивных и скорых дел, предпочитая копаться в нетипичных случаях. Из них я выбрал тех, у кого на протяжении последних десяти лет самый высокий процент раскрываемости. Принимая во внимание нежелание вашего департамента делиться такой информацией, могу сказать, что это оказалось непросто. И все-таки я получил некоторые данные. Ну, догадайтесь же, Стерджис! Ваше имя лезло мне в глаза. Ваши показатели были на восемнадцать процентов выше, чем у ваших ближайших соперников, и это несмотря на то, что особой популярностью у коллег вы не пользуетесь. Что полностью меня устраивает – ведь я не на светской вечеринке. Фактически...

– Никогда не видел подобной статистики.

– Я в этом уверен. – Кармели извлек из пачки очередную сигарету и взмахнул ею, как дирижерской палочкой. – Официально ее и не существует. Могу вас поздравить, вы – победитель. Не то чтобы это поможет вам в продвижении по службе... о вас отзывались как о человеке, которому не хватает известного лоска и хороших манер, которому наплевать, что о нем думают окружающие. Который может идти напролом, как бык. – Облако дыма, другое. – Кое-кто в вашей конторе полагает, что вы вообще человек опасный. Мне известен случай, когда вы сломали челюсть какому-то вашему начальнику. Я понял, что это принесло вам моральное удовлетворение, но, на мой взгляд, подобный поступок – глупость, ненужная вспышка эмоций. Это обеспокоило меня, но, поскольку за последние четыре года других сбоев у вас не было, я воспрял духом. – Кармели подвинулся еще ближе, глядя Майло прямо в глаза. – Еще больше поднимает мой дух то, что вы – гей. Абсолютно ясно, что, какую бы либеральную линию ваш департамент ни проводил на публике и каким высоким ни будет уровень лично вашей работы, вы навсегда останетесь для своих коллег изгоем, вам не грозит взлет в высшие эшелоны. – Еще одна длинная затяжка. – Сейчас вы в зените, мистер Стерджис. И это очень соответствует моим интересам. Я никак не хотел бы иметь дело с личностью, рвущейся наверх, с осторожным карьеристом. С тщеславной обезьяной, самозабвенно карабкающейся по административной лестнице, ежесекундно оглядываясь и прикрывая тылы. – Он быстро заморгал. – У меня отняли дочь. Мне не нужны бюрократы. Вы понимаете это? Понимаете?

– Если вам требуются результаты, то зачем было так усложнять получение инфор...