Плоть и кровь

– Как ты ее опознал?

– Едва увидел, так сразу понял, кто это. Когда я разговаривал с ребятами из розыскного по твоей просьбе, они выслали ее дело с фотографией.

– Ну, по крайней мере отвлечешься от своих археологических раскопок.

– Мне очень жаль, Алекс.

– Я только недавно оставил сообщение ее матери: мол, все еще пытаюсь найти Лорен. Не сказал бы, что успешно.

В глазах опять защипало, я прижал к ним ладони. Это не помогло. Когда достал носовой платок, Майло отвернулся.

Я стоял и уже не пытался остановить слезы. Что, черт побери, со мной происходит? Я ведь привык к трагедиям, умею дистанцироваться от них...

Лорен умерла в двадцать пять лет, а у меня перед глазами возникло лицо пятнадцатилетней девочки. Слишком много косметики, бессмысленная черная сумочка. Туфли на высоченных каблуках. Я вспомнил наш последний разговор.

– Я изменилась?

– Ты повзрослела.

– Точно?

К горлу подступил комок, и я не мог дальше сдерживаться. Голос Майло казался совсем далеким.

– Ты в порядке?

Я с трудом произнес: 'Все нормально', отвернулся и побежал вверх по аллее. Нашел пустырь подальше от места трагедии, там меня и вырвало. Во рту остался привкус рисовой водки – воспоминание о приятном ужине в японском ресторанчике.

Я ждал Майло в его машине, пока он делал то, что должен в подобных случаях. Горло горело, спина и лоб покрылись липким потом. И все же я чувствовал себя на удивление спокойно. Майло оставил телефон на сиденье, я позвонил Робин. Она сразу же сняла трубку. Видимо, ждала звонка.

– Извини, что опять испортил вечер, – сказал я.

– Что произошло?

– Кое-кого убили. Я упоминал об этом сегодня, но не мог тебе всего рассказать. Девочка, которую я однажды лечил. Ты прочитаешь все в завтрашних газетах. Только что нашли тело.

– О Боже, это ребенок?

– Нет, молодая девушка. Хотя я познакомился с ней, когда она была еще ребенком. Девушка пропала, ее мать позвонила и попросила помочь. Возможно, мне придется поехать с Майло на опознание. Не знаю, когда вернусь.

– Алекс, мне так жаль.

С моих губ сорвался смешок. Совершенно не к месту.

– Я люблю тебя, – сказал я.

– Знаю, я тебя тоже.

Майло сел за руль, и я рассказал о Шоне Игер. Он ответил:

– Я помню это дело. 'Королева красоты'. Слава Богу, им занимался Лео Рили.

– Что, сложное дело?

– Практически тупиковое. Ни улик, ни свидетелей. Помню, Лео ворчал по этому поводу – последнее дело перед пенсией, а он вынужден оставить его нераскрытым. Интуиция подсказывала, что какой-нибудь извращенец добрался до девушки и запрятал тело туда, где его никто не найдет.

Он посмотрел на мусорный контейнер.

– В этом случае убийцу не волновало, найдут ее или нет.

– Да, – подтвердил я.

– А почему ты заговорил об Игер?

Я пересказал свой разговор с Джином Долби. Майло ответил:

– Две студентки, симпатичные блондинки, пропали с перерывом в один год. Если в случае с Игер убийство действительно было на сексуальной почве, то один год – слишком большой срок между преступлениями подобного рода. Ничто не указывает на существование связи между этими делами.

– Просто подумал, что тебе может пригодиться эта информация.

– Буду держать ее в голове, и если ничего не удастся выяснить о Лорен, то прощупаю и версию о серийном маньяке. Я отправил ребят опечатать ее квартиру и понаблюдать за соседом. Ты знаешь, как его зовут?

– Эндрю Салэндер. Примерно двадцать пять лет. Работает барменом в 'Отшельниках'.

– В 'Отшельниках'? – Майло провел рукой по волосам. – Невысокий, худой, бледный парень в татуировках?

– Он самый.