Мы поравнялись с ружьем, и Майло подоспел к нему первым. Он поднял оружие, разрядил и положил патроны в карман. Тиг засмеялся:
– Не волнуйтесь, башку я никому не отстреливал. Пока.
Он снова посмотрел на меня и отвернулся с озадаченным видом.
– Да, сэр. Просто так спокойнее, – сказал Майло.
– А мне плевать, как вам спокойнее.
Тиг остановился, сплюнул, положил руки на пояс и пошел дальше. Шорты немного сползли, и были видны белесые волосы на животе. Я вспомнил, как он одевался раньше, чтобы подчеркнуть свою фигуру. От прежнего Лайла осталось лишь жалкое подобие.
– Вы должны найти засранцев, которые убили мою дочь.
– Совершенно с вами согласен, – ответил Майло. – Есть какие-нибудь предположения на этот счет?
Тиг опять остановился.
– Вы к чему клоните?
– Ну, может, вы знаете какого-нибудь конкретного засранца, который мог бы это сделать.
– Нет, я просто предположил. Как они... Что они с ней сделали?
– Застрелили, сэр.
– Скоты... Я вам вот что скажу. Мы с Лорен не общались, ясно? Она считала меня куском дерьма и напоминала об этом при каждой возможности.
Мы подошли к дому. Дверь все еще была открыта. Войдя внутрь, Лайл включил свет. С потолка свисала голая лампочка без абажура и освещала гостиную, обитую плохо обработанными деревянными панелями. На полу красный линолеум и вытертый ковер, у стены – диван в черно-коричневую клетку, на маленьком столике – упаковка из-под шести бутылок 'Будвайзера' (пять из них опустели и стояли здесь же). Телевизор с большим экраном, на нем – нелегальный конвертер кабельного телевидения. Напротив – кресло-качалка с зеленым пледом. Из-за всей этой мебели в комнате оставалось очень мало места для передвижений. В задней стене было сделано два проема, один вел на кухню, другой – в короткий коридор с дверьми по правую сторону. Пахло плесенью, пивом и солеными орешками. И все же в доме царил порядок. Ковер на полу старый, но чистый, линолеум вымыт. Хотя, конечно, бывшая жена Тига явно жила получше.
Лайл сказал:
– Можете садиться, если хотите. Я постою. – Он прислонился к косяку и скрестил руки на груди. Шрам у него над глазом цветом напоминал дешевый маргарин. След от раны шел вдоль линии роста волос почти до челюсти. Правый глаз Лайла словно подернуло пленкой.
Майло и я остались стоять. Тиг рассматривал нас, повернув голову таким образом, чтобы его левый глаз мог хорошо меня видеть.
– Я вас знаю?
– Алекс Делавэр. Лорен была моей пациенткой.
– Мозгоправ? – Он выпятил челюсть. – Вы-то какого черта здесь делаете?
– Доктор Делавэр – полицейский консультант, – объяснил Майло. – В случае с вашей дочерью...
Одна из дверей в коридоре открылась, и женский голос прокричал:
– Лайл, все в порядке?
– Не лезь сюда! – рявкнул Тиг. Дверь тихо затворилась. – Консультант? Что это значит? Вы знаете что- то о Лорен? Она опять к вам ходила?
– Нет, – сказал я. – Лорен пропала, и ваша бывшая жена позвонила мне, потому что слышала о моей работе в полиции.
– Работе в полиции? – Тиг схватился за бородку, покрутил ее, потом отпустил. Повернулся к Майло и спросил, кивнув на меня: – Это правда?
– Все так, как говорит доктор Делавэр. А теперь я хотел бы задать вам ряд вопросов...
– Когда пропала Лорен?
– Несколько дней назад.
– Откуда?
– Из своей квартиры.
– Где это? Она никогда не говорила, где устроилась.
– Хаузер-стрит, в Лос-Анджелесе.
– Где она только не жила, – сказал Тиг. – И просто на улице тоже. После того, как убежала из дома. Она начала с ума сходить. Любой идиот заметил бы, что с ней происходит.
– На какой улице, сэр?
– Почем мне знать? Джейн иногда звонила, чтобы я шел ее искать, но я никогда не находил. Хаузер... Значит, там это и произошло?
– Ее нашли в Вестсайде. За мебельным магазином на Сепульведе. Девушку застрелили и бросили тело на аллее.
Майло рассказывал детали деловым тоном, наблюдая за реакцией Тига. Тот сказал:
