представился служащим из офиса Уолта Обея, и ему вежливо сообщили, что шефа сегодня не будет.
Что ж, Майло совсем не удивился. В утреннем выпуске «Тайме» появились новые материалы, направленные против Брусарда. Лига защиты полиции жаловалась на падение нравов, сваливая все на Брусарда. Комментировал статью профессор юриспруденции, анализировавший поведение Брусарда. Между строк легко читался вывод, что темперамент шефа не годится для сегодняшней действительности. Интересно, что это значит?
Если принять во внимание события прошедшей ночи — и доклад шефу Крейга Боска, — Брусард не мог не понимать, что круг сужается.
Джон Дж. всегда отличался осторожностью. Что же он сейчас делает? Выбирает костюм из дюжины, висящих в шкафу? Казалось, происходящее его не взволновало.
Возможно, так и было.
Майло продолжал наблюдать за особняком. Он немного прогулялся, чтобы размять ноги, готовясь к долгому ожиданию. Однако очень скоро ему пришлось вернуться в «мустанг»: не прошло и пяти минут, как на подъездной аллее появился зеленый седан — самый обычный «форд», принадлежащий ПДЛА.
Одинокий водитель. Высокий человек неподвижно сидел за рулем. Майло сразу же узнал благородный профиль шефа.
Брусард свернул на юг, как и его жена. Притормозил на Уилшир, где довольно долго стоял на месте, включив сигнал левого поворота — наглядный пример достойного поведения за рулем, — после чего свернул на бульвар.
И поехал на восток. Возможно, он все-таки отправился на работу. Чтобы показать, кто в доме хозяин.
Ну что ж, существует только один способ узнать.
Брусард четко выполнял все правила, ни разу не превысив скорость, двигался вдоль центральной линии, потом показал правый поворот, свернул на юг, проехал мимо бульвара Вашингтона и плавно вписался в поток автомобилей, несущихся по восточной автостраде.
Машин было довольно много, однако свободного места оставалось достаточно, и Майло без труда следовал за «фордом», пока Брусард не съехал с автострады на Сото, в восточном Лос-Анджелесе.
Офис коронера?
Брусард действительно подкатил к аккуратному зданию морга, находившемуся в западном крыле больничного комплекса округа, но вместо того чтобы припарковаться рядом с другими полицейскими машинами, проехал еще две мили. Остановился на узкой улице под названием Сан-Элиас, свернул направо и на скорости двадцать миль в час двинулся мимо рядов небольших бунгало.
Преодолев три квартала Сан-Элиас, зеленый «форд» оказался в тупике и вырулил на обочину.
Въезд перегораживали роскошные двойные ворота из железа, украшенные готическими арками, высотой в двадцать футов. Идущие по верху ворот завитки образовывали буквы. Отставший на квартал Майло не сумел их прочитать.
Джон Дж. Брусард припарковал «форд», вышел, запер дверцу и поправил пиджак.
Нет, он не собирался в свой офис — шеф никогда не показывался в Паркеровском центре без формы. Идеально выглаженной, грудь украшена многочисленными нашивками. Во время торжественных мероприятий Брусард надевал шляпу.
Считает себя генералом, говорили насмешники.
Сегодня Брусард надел темно-синий костюм, прекрасно сидевший на его спортивной фигуре, голубую рубашку и золотой галстук — такой яркий, что он сиял, точно самоцветы. Превосходная осанка подчеркивала высокий рост, когда шеф полиции четким шагом подошел к железным воротам. Словно руководил какой-то церемонией.
Брусард отворил ворота и прошел внутрь.
Майло подождал пять минут и последовал за ним. Он несколько раз оглядывался, его охватила тревога. Что-то в поведении Брусарда…
Приблизившись к воротам, Майло прочитал:
МЕМОРИАЛЬНЫЙ ПАРК УПОКОЕНИЯ
Кладбище разделяла на две части вымощенная гравием длинная прямая аллея, вдоль которой шла живая изгородь из пестрого самшита. С трех сторон смыкались высокие зеленые стены голливудского можжевельника, слишком яркого под тусклым серым небом. И хотя Майло не видел апельсиновых деревьев, он мог бы поклясться, что ощущает аромат цветущих апельсинов.
Он почти сразу же наткнулся на статую благосклонно улыбающегося Иисуса, чуть дальше виднелось маленькое здание из известняка с надписью «ОФИС», вдоль которого были разбиты клумбы с анютиными глазками. Посреди тропинки стояла тачка. Старый мексиканец в рабочем комбинезоне и соломенной шляпе склонился над цветами. Он повернулся, бросил короткий взгляд на Майло, коснулся полей шляпы и вновь занялся прополкой.
Майло обошел тачку и сразу же увидел первый ряд могильных камней.
Старомодные плиты, высеченные из камня, часть которых осела; кое-где Майло заметил свежие цветы. Родители его были похоронены совсем в другом месте, неподалеку от Индианапо-лиса, в огромном городе мертвых, неподалеку от парков и универмагов. Здания в псевдоколониальном стиле, достойные Диснейленда, бесконечные зеленые лужайки, вполне подходящие для проведения соревнований по гольфу. Роль могильных плит исполняли бронзовые пластины, врезанные в зеленую траву, — они становились видны только после того, как ты подходил к ним вплотную. Даже в смерти Бернард и Марта Стеджес старались никому не мешать…
Кладбище оказалось небольшим, здесь совсем не было деревьев, если не считать можжевельника. Два акра открытой земли. И множество могильных плит — древнее место, где негде спрятаться, и Майло быстро нашел Брусарда.
Шеф стоял в левом углу кладбища. Второй ряд с конца, уютное, тенистое местечко. Майло подошел к Брусарду сзади, шеф стоял и смотрел на могильную плиту, сцепив за спиной большие темные руки.
Майло шел к нему, не пытаясь заглушить звук шагов. Брусард даже не повернулся.
Когда Майло подошел к могиле, шеф спросил:
— Почему мне пришлось так долго ждать?
Брусард стоял возле угольно-черной могильной плиты с розовой окантовкой, окруженной маргаритками:
ДЖЕЙН МЭРИ ИНГОЛЛС
Чуть ниже выбиты даты рождения и смерти, указывающие на жизнь длиной в шестнадцать лет и три месяца. Рядом с именем Джейни был высечен улыбающийся плюшевый медвежонок.
Серо-голубая ягода можжевельника покоилась возле левого глаза медвежонка. Джон Дж. Брусард наклонился, взял ягоду и положил ее в карман идеально сидевшего двубортного пиджака с разрезами.
Майло вдруг вспомнил, как двадцать лет назад Брусард его допрашивал.
Наверное, в тысячный раз в памяти у него всплыла та сцена.
Если смотреть с близкого расстояния, шеф с тех пор не слишком изменился. Седеющие волосы и складки в уголках рта, но прекрасная осанка и руки, достаточно сильные, чтобы щелкать грецкие орехи.
— Вы часто сюда приходите? — спросил Майло.
— Когда вкладываю во что-то деньги, всегда стараюсь следить, чтобы они не пропали зря.
— Вкладываете?
— Я купил эту плиту, детектив. Ее отцу было плевать. Она бы оказалась на кладбище для бедняков.
