любого местного проекта. Мы поддерживаем хорошие отношения с департаментом связи, и, поверьте, это нам дорого обошлось.
— Департамент связи, лотерейные билеты? — удивился Майло. Лоу улыбнулся.
— И не спрашивайте… просто мне очень не хотелось, чтобы зал закрылся. Он весьма много значит для Штефа, а Штеф — для меня.
— Часто ли вы устраиваете концерты?
— Устраиваем концерты, — повторил Лоу. — Штеф планирует четыре концерта в год. В прошлом году мы добавили один, рождественский, как бенефисный в пользу школы Джона Роберта Престона.
— Ребенок кого-нибудь из соседей? Лоу расплылся в улыбке.
— Теперь я вижу, почему вы стали детективом.
— Я ознакомился с содержимым денежного ящика и обнаружил там тринадцать чеков от лиц, не внесенных в список гостей, — сказал Майло. — Остается еще пятнадцать человек, заплативших наличными. Остаток в кассе соответствует. Вы знаете, кто эти пятнадцать человек?
Лоу покачал головой.
— Вам придется спросить у Аниты, девушки, которая стоит в дверях.
— Я спрашивал, она не помнит.
— Как жаль, — вздохнул Лоу. — Дело в том, что мы не ожидали… Как будто это вообще можно предвидеть.
— Расскажите мне о Василии Левиче.
— Молодой, энергичный. Как все они. Штефан сказал бы больше. Музыка — его страстное увлечение.
— А ваше?
— Я занимаюсь организационными вопросами.
— Что скажете о манере поведения Левича?
— Очень молчалив, нервничает перед концертом. Василий почти ничего не ел и не спал, и я слышал, как он ходил по своей комнате перед сольным концертом. Но, детектив, именно так обычно и происходит. Эти люди одаренные и работают больше, чем можно себе представить. Василий приехал два дня назад и каждый день репетировал по семь часов. Когда он не играл, то прятался в своей комнате.
— Никаких посетителей?
— Никаких посетителей и два телефонных звонка. Один — от его матери, второй — от его агента.
— Одаренный, — повторил Майло, — и на подъеме.
— Это хобби Штефана, — сказал Лоу. — Он отыскивает восходящих звезд и пытается помочь их продвижению наверх.
— Предоставляя им время для концертов здесь?
— И деньги. Наш фонд выделяет гранты. Ничего чрезмерного. Каждый артист получает пятнадцать тысяч долларов в качестве пособия.
— По-моему, это очень щедро.
— Штеф — сама щедрость.
— Каким образом мистер Шабо находит артистов? Как он, в частности, нашел Василия Левича?
— Через агента Василия в Нью-Йорке. Теперь, когда наши концерты обрели известность, с нами часто связываются. Агент послал Штефану пленку, Штефан прослушал ее и решил, что Василий вполне подходит. Штефан предпочитает принимать либо солистов, либо небольшие коллективы. Для больших оркестров мы не очень подходим.
— За какое время до концерта были закончены необходимые формальности?
— За несколько месяцев. Нам нужно много времени, чтобы подготовиться. Акустика, освещение, выбор поставщика закусок и напитков для приема. И разумеется, заблаговременная реклама. Так, как она обычно делается.
— А именно?
— Сообщения о мероприятии через специально подобранные радиостанции. КВАК, радиостанция, рекламирующая классику, передает сообщения о нашем концерте дважды в день за две недели до концерта. Это соответствует нашему бюджету и нашим намерениям. Мы не можем обслуживать большие массы людей, да и не хотим этого делать.
— Восемьдесят пять человек в вашем списке гостей, — заметил Майло. — Почему не распределить места заранее?
— Штефан оставил несколько дополнительных мест для аутсайдеров, чтобы подчеркнуть нашу гражданскую позицию.
— Еще какая-нибудь реклама, помимо радио?
— Мы этого не делаем, — ответил Лоу. — Избыток известности порождает больший спрос на билеты. Мы не в силах удовлетворить его.
— Сегодня вечером именно так все и было?
— Думаю, да. — Лоу нахмурился. — Нельзя серьезно считать, что это сделал кто-то из публики.
— Пока я рассматриваю все возможные версии, сэр.
— Вот вам моя: кто-то проник сюда без приглашения. Дело в том, что любой мог пройти за дом для игры в пул и зарезать Василия. Бристоль — улица, открытая для всех, нам не хочется жить за высокими стенами.
— Зачем Левичу понадобилось идти туда?
— Возможно, он хотел прогуляться и снять напряжение после концерта. — Лоу пожал плечами.
— Вам известно, когда он ушел с приема?
— Нет. Люди во время приема бродят туда-сюда. Штефан советует артистам оставаться на приеме. Оставаться в собственных интересах — заводить знакомства. Как правило, артисты так и поступают. Василий просто ускользнул.
— Он что, стесняется людей? Прячется в своей комнате?
— Да, но ему нравилось гулять по саду вечером. По окончании репетиций. Гулять одному.
— А гости вне дома тоже бродили туда-сюда?
— Мы этого не поощряем, стараемся удерживать их внутри. Чтобы не давили растения и тому подобное. Впрочем, это отнюдь не значит, что мы ставим вооруженную охрану.
— Никаких вооруженных охранников, только один сотрудник службы безопасности, — констатировал Майло.
— Ради соседей. Они не хотят, чтобы на Бристоль царила атмосфера, напоминающая гестапо. Да и не возникало необходимости содержать армию охранников. Мы находимся в самом безопасном районе города. Вопреки сами знаете кому.
— Единственный забор с тыльной стороны участка.
— Верно, за теннисным кортом, — подтвердил Лоу.
— Какова общая площадь участка?
— Чуть более двух акров.
— Какие конкретно задачи стояли перед сотрудником службы безопасности?
— Обеспечивать безопасность во всех смыслах этого слова. Уверен, он не был готов к… серьезному происшествию. Это же не концерт музыки в стиле рэп. Средний возраст слушателей, вероятно, лет шестьдесят пять. Их поведение безупречно.
— В том числе и аутсайдеров?
— Когда идет концерт, Штефан превращается в своего рода солдафона. Он требует полной тишины. Он отдает предпочтение музыке умиротворяющей — Шопену, Дебюсси, всему самому лучшему.
— Вы разделяете вкусы мистера Шабо? Лоу снова расплылся в улыбке.
— Мне больше нравятся техно-рок и Дэвид Боуи.
— Планируются ли в концертном зале выступления мистера Боуи на этот год?
— Мистер Боуи нам не совсем по карману. Да и нервы Штефана не выдержали бы такого удара. — Он отогнул черную блестящую манжету и посмотрел на черные блестящие часы.
— Давайте посмотрим комнату Левича, — сказал Майло.
— Большой дом, — заметил Майло, когда мы поднимались по лестнице.
