успеть.
На столике перед Мэдди стояла нетронутая тарелка с ужином. Ее желудок был словно завязан в узел, и она не могла даже думать о еде. Но Эдди, похоже, получал удовольствие от ужина из четырех блюд, поданного на тончайшем фарфоре, с бутылкой хорошего вина.
Мэдди пришла в голову забавная мысль: Эдди бежал из страны в лучшем стиле — ужиная на фарфоре и наслаждаясь вином, пока экспресс «Евростар» мчал его к туннелю под Ла-Маншем, в Париж, во Францию.
А что потом? Хороший вопрос.
И тогда Мэдди узнает наверняка, было ли сумасшествием доверять Эдди Стоуну.
Она почувствовала, что он смотрит на нее.
— Попробуй это вино, — сказал он.
— Нет, спасибо.
Эдди нахмурился.
— Тебе на самом деле не очень нравится наше путешествие, да? — мягко спросил он. — О чем ты думаешь, Мэдди?
— Я думаю, что ты очень опасный человек, Эдди, — ответила она.
— Я кроток, как ягненок, — рассмеялся он и помахал своей вилкой. — Я видел Брэндана Флинна, связанного в подвале отеля. Это ведь ты сделала? Я бы сказал, что ты опасный человек, Мэдди. Мне бы не хотелось узнать тебя с этой стороны.
— Там, в подвале, у меня не было выбора, — коротко ответила Мэдди.
— А у меня не было выбора, когда я вынужден был работать на отца, — парировал Эдди. — Но больше я на него не работаю. С этим покончено. Теперь я хороший парень, Мэдди.
Он улыбнулся.
— Я видела тебя в отеле вместе с преступниками, — нахмурилась Мэдди. — Тебе с ними было очень хорошо.
— Я притворялся, Мэдди, — сказал он. — Думаешь, мне следовало рассказать им о своих планах сделать «Стоункор» честной компанией? Я бы и пяти минут там не протянул. Я играл.
— Из тебя вышел бы прекрасный актер, Эдди.
— Спасибо, — кивнул он.
Мэдди с удивлением посмотрела на него.
— Это был не комплимент.
В вагоне прозвучало объявление.
Мы прибываем на Международный вокзал Эшфорда. Предупреждаем пассажиров, что эта остановка только для посадки. Мы следуем по расписанию и прибудем в Париж, на Северный вокзал, в двадцать два часа пятьдесят три минуты по местному времени.
Мэдди выглянула в окно и увидела городские постройки. Они приближались к вокзалу Эшфорда.
На съезде с автострады Таре снова пришлось сбросить скорость. Она не могла рисковать — один сложный маневр мог обернуться катастрофой.
Дэнни следил за дорожными знаками, выкрикивая инструкции. Он созвонился с начальником вокзала в Эшфорде и договорился о том, что служба безопасности пропустит их беспрепятственно. Начальник вокзала спросил, не надо ли задерживать отправление поезда. Дэнни сказал, что не надо делать ничего, что выходит из обычного графика. Сейчас самое главное, чтобы все было, как обычно.
Дэнни постоянно поглядывал на часы.
Слишком медленно. Уже 19:52.
Тара свернула за угол, уже был виден вокзал. Дэнни издал радостный крик, но радость его длилась недолго.
Откуда-то слева вынырнула машина. Тара крутанула руль, пытаясь сохранить контроль над машиной. Это ей не удалось, и их машина вылетела на тротуар. Тара ударила по тормозам. Дэнни швырнуло вперед, и ремень безопасности врезался ему в плечо.
Раздался глухой металлический удар: машина врезалась в бетонное заграждение, и ее отбросило назад.
Дэнни хватал воздух ртом. Тара тяжело дышала, ее глаза были широко открыты, руки сжимали руль.
Одним движением Дэнни отстегнул ремень и распахнул дверцу машины. Нельзя было терять ни секунды. Он чуть не упал, выходя из машины, и сразу помчался к вокзалу.
Тара почувствовала вкус крови. Она прикусила губу. Девушка попыталась открыть дверцу, но не смогла — она была заблокирована другим заграждением. Вытерев кровь с подбородка, Тара выбралась из машины через другую дверцу и увидела бегущего к вокзалу Дэнни. Он исчез в здании.
Было 19:54.
Экспресс «Евростар» снова набрал скорость. На часах было 20:03.
Эдди закончил ужин и отодвинул тарелку в сторону. Облокотившись на стол, он наклонился к Мэдди и протянул к ней руки.
Девушка сидела, откинувшись в кресло, смотрела на него и слушала грустный рассказ.
Он рассказывал ей о долгой болезни матери, о последних неделях ее жизни. О том, какой худой она стала, как стойко она держалась. О ее последнем дне.
У Мэдди сжалось в горле.
— Почему ты рассказываешь мне об этом? — прошептала она.
— Чтобы ты поверила мне, когда я говорю, что понимаю твое состояние после потери матери, — ответил он. — Это было ужасно. Мой отец не спускал курок, но он несет ответственность за ее смерть. Он отдал приказ. Я ненавижу его за то, что он отдал этот приказ и разрушил твою жизнь.
Мэдди боролась с захлестывающими ее эмоциями. Одна ее половина хотела кричать от ярости и наброситься на него, вторая — хотела поверить, довериться ему полностью и сломать барьеры, разделяющие их.
Эдди придвинул руки еще ближе к ней.
— Ты чудесная, необычная девушка, Мэдди, — сказал он. — И такая храбрая.
Руки Мэдди лежали на коленях, пальцы были намертво сжаты в замок.
Слезинка покатилась по ее щеке.
— Моя мама умерла, — прошептала она. — Сейчас я не чувствую себя храброй.
— Тогда позволь мне помочь тебе, — прошептал он. — Я никогда не предам тебя, Мэдди. Ты ведь знаешь это, правда?
Дрожа, Мэдди разжала пальцы. Она глубоко вздохнула и потянулась к Эдди.
Всё было кончено. Он выиграл.
Он взял ее руки в свои и, поднявшись, наклонился к ней через стол. Мэдди подняла голову и смотрела в его глаза.
Их головы почти соприкасались.
— У тебя хорошо подвешен язык, Эдди, — раздался грубый голос. — Ты всегда умел красиво врать.
Мэдди уставилась на человека, внезапно выросшего над ними. Это был Майкл Стоун.
Она выдернула руки из рук Эдди, а он, резко побледнев, откинулся на спинку сиденья, не сводя глаз с отца.
Майкл холодно улыбнулся сыну.
— Не ожидал меня увидеть, Эдди? Забыл, что Чэс работает на меня? — сказал он и, схватив сына за плечо, заставил его сесть в кресло у окна.
Сам Майкл уселся рядом, пристально следя за Эдди.
— Чэс сообщил мне о твоем маленьком путешествии в Париж. Он предан мне, Эдди, не то, что некоторые, — сказал Майкл и перевел взгляд на Мэдди, которая смотрела на него, онемев от ужаса. — Вы
