— Я неплохо говорю по-английски, правда? — спросил он. — Но тут говорят на
— Вы имеете в виду акцент?
— Nein. Если бы! Акцент — это я понимаю. У меня самого акцент, да? — Он приложился к своему пиву и объяснил: — Здешний английский, по-моему, другой потому, что они не всегда знают значение слов, которые говорят.
Мой индийский партнёр оказался настолько высоким и тощим, что, казалось, он существует лишь в двух измерениях. Восемнадцати лет он отправился учиться в Чикагский университет. Едва ли не первым впечатлением от США оказалась строчка в меню закусочноё “Бургер Кинг”, предлагавшая нечто под названием “WHOPPER”[15]. Дело в том, что в Индии это слово обозначает мужской половой член… Будучи вегетарианцем, все время, пока парень жил в Городе Ветров, он питался исключительно жареной картошкой и молочными коктейлями; комбинация, сами видите, ветрогонная. Восемь лет спустя отец призвал его к родному очагу — помочь перестроить работу его рекламного агентства. Рекламщиком он оказался отличным, он умел убеждать и выглядеть уверенно. Иногда, однако, он затруднялся с принятием решения. Вернее сказать, он принимал решение и клал его в долгий ящик — а потом совершенно ни с того ни с сего объявлял его. Точно так же, как будто ни с того ни с сего, он предложил мне работать у него.
Когда он отыскал меня в баре, я успел уже употребить четыре не то пять “неправильных” порций джина с тоником. Благодаря последнему обстоятельству я начал чувствовать себя несколько лучше, но на внешности моей это улучшение сказаться ещё не успело.
— Господи, что с вами! — воскликнул мой партнёр, осторожно пожимая мою руку. Похоже, он испугался, что принял на работу потенциального покойника.
— Возможно, некоторым образом сказалось двухсуточное бодрствование и острое удушье, — предположил я, заходясь в кашле.
— Вы что, так и не смогли поспать сегодня днем?
— Увы. Только начну засыпать — просыпаюсь от кашля.
— Да, к Индии надо привыкнуть. Но ничего, вы скоро приспособитесь, — утешил он.
Мы запивали итальянскую пищу калифорнийским вином, по-английски обсуждая проблемы его агентства. Похоже было, что в делах его царит такая же путаница, как и в нашем меню. Управляющий, например (его я во время своего короткого визита в офис не застал) грозился покинуть фирму уже навсегда. Творческий директор — которого я и сменил на его посту — продолжал являться в офис, уже по окончании рабочего дня, и нервировал моих сотрудников, а то и крал у них идеи и разработки. Настроения царили самые упадочнические. Те немногие клиенты, какие у фирмы ещё оставались, понемногу теряли терпение, и потери фирмы росли.
— Так что если в наших делах будут какие-то изменения, они могут быть только к лучшему, — сообщил мой партнёр, застенчиво улыбаясь. Впрочем, это оптимистическое утверждение прозвучало не слишком-то уверенно.
Подобная ситуация не была, увы, для меня новой. В 1985 году я нанялся в гонконгское агентство, чьи дела обстояли примерно так же. Тамошний управляющий уволился и увел с собой почти всех сотрудников, а заодно почти все заказы. В агентстве остались помощник бухгалтера, китайская машинистка и девушка, которая готовила чай для сотрудников. Три оставшихся у агентства клиента на первый взгляд выглядели достойно: была заказана реклама для мыла, банка и сигарет. Увы, в обратном переводе с кантонского диалекта привлекательность их названия несколько поблекла: оказалось, что мыло как-то превратилось в “Чистое дерьмо”, банк — в “Банк вурдалаков”, а сигареты — в “Смерть”[16] .
Вместо десерта мой партнёр принялся разрисовывать салфетки “схемами реорганизации”, которые изображали, как должно работать и сотрудничать с другими пятью агентствами наше “обновленное” агентство. Когда он закончил, рисунок более всего напоминал мочалку из проволоки, какой чистят сковородки.
— Выглядит довольно сложно, — заметил я.
Он посмотрел на свое художество, повертел его и посмотрел сбоку.
— Конечно, это все можно немного доработать, — согласился он, — но идея ясна.
Этой ночью я никак не мог уснуть — пружина моих внутренних часов была закручена до упора, — и читал “Таймс оф Индия”. Одна из заметок рассказывала про то, как где-то в Бихаре пьяный слон разбушевался и убил нескольких крестьян. Ворочаясь в кровати, я все пытался понять, каким это образом слон мог напиться допьяна?..[17]
Взрывоопасный швед, с которым я летел в Индию, сообщил мне, что в Индии есть три способа делать бизнес: правильный, неправильный и индийский. На следующее же после прибытия утро я обнаружил, что на самом деле есть ещё и четвертый: тот, который применяло мое агентство.
— С добрым утром, мистер Килли! — приветствовал меня наш коммерческий директор, который сидел за моим столом и что-то торопливо строчил в блокноте.
— Келли. Меня зовут Келли, — поправил я.
— Келли Килли?
— Просто Келли. Нил Келли. Можете звать меня просто Нил, — предложил я.
Вообще-то коммерческий директор должен разбираться со счетами клиентов. Но меня накануне предупредили, что наш вряд ли способен разобраться даже в кранах собственной ванной.
— Ах, ну конечно, Ниил, — ласково улыбнулся коммерческий директор, растягивая мое имя до неузнаваемости. — Не хотите провести встречу?
— Что, прямо вот сейчас?
— Сейчас — нет. — Он нервно хихикнул. — Немного позже. С нашим клиентом.
— Клиентом?..
— Он производит аудиокассеты. А сейчас хочет продавать телевизоры, — коммерческий директор замялся. — Но говоря честно, я должен признаться, что в последнее время он — моя головная боль.
— А в чем дело?
— Он не оплатил ни один из наших счетов. Уже год как не платит, — объяснил коммерческий директор. — И хуже того: сейчас он угрожает, что уйдет от нас.
— Почему?
— Он говорит, что у нас слишком высокие расценки.
Я озадачился.
— Так он же вообще не платит!
— Ну да, он потому нам и не платит — потому что считает, что мы берем слишком дорого.
Позже я определил подобного рода “объяснения” как “индийский трюк с веревкой[18]”. Такой фокус закручивает разговор в узлы и петли и в конце концов по крайней мере одному из собеседников начинает казаться, будто он повис в воздухе.
Мы погрузились в Уммов “Амбассадор” цвета куриного бульона и направились в северную часть города. Наш клиент находился где-то в Старом Дели, но ни Умм, ни главный бухгалтер, похоже, не знали, где именно. Дело в том, что Новый Дели спланирован геометрически, но Старый Дели — это просто клубок спагетти, острое и пряное блюдо из хитроумно закрученных узеньких улочек, многие из которых едва-едва шире автомобиля, а многие — уже. Это блюдо приправлено огромным количеством велорикш[19], авторикш, мотороллеров, такси, повозок, коров, коз и немыслимыми спешащими толпами. Вскоре мы совсем заблудились и то и дело останавливались, пытаясь выяснить у кого-нибудь дорогу. Наконец, я не выдержал и расхохотался.
— Что тут смешного, Ниил? — нервно спросил коммерческий директор.
