приятных дней, занимаясь раскопками руин. Он каждый раз радовался, когда находил там какой-нибудь артефакт, даже если это был всего лишь керамический черепок.
– Но этот лагерь покинули почти пятнадцать столетий назад, – сказала Чайна.
– Я знаю. – Он поморщился и покачал головой: – Почему всегда одно и то же? Почему вы все должны изводить меня сомнениями, вопросами, притворяться, что верите мне, хотя в душе считаете меня сумасшедшим?
– Вы спрашиваете меня, чтобы я ответила на эти вопросы?
– Нет! – Он с шумом втянул в себя воздух и выпустил его через стиснутые зубы. Бросив взгляд через плечо, он расправил плечи. – Просто я говорю это самому себе. Пусть все идет своим чередом. Tempus omnia revelat.
– Время расставит все по местам? – переспросила она, поскольку его странный акцент проявился еще сильнее, когда он произнес фразу на латинском языке.
– Ты знаешь латынь?
– Да, мой отец обучал меня и моих сестер, и мы могли читать его книги и обсуждать их с ним.
Он вскинул брови и улыбнулся:
– Пожалуй, пора женщинам быть образованными.
Эта улыбка совершенно изменила его. Хотя его копье было направлено ей в сердце, у Чайны в первый раз появилась надежда, что он не станет пускать его в ход.
– Я согласна, – осторожно сказала она.
– И ты образованна настолько, что не можешь поверить в то, что перед тобой стоит римский центурион.
– Это неправдоподобно.
Его улыбка сделалась еще шире, образовав на загорелых щеках морщины.
– Это было бы неправдоподобно, если бы я все еще оставался живым. Однако более чем за столетие до того, как лагерю было разрешено вернуться в свое естественное состояние, я умер.
– Умер? Вы хотите сказать, что вы дух? – Она почувствовала, как у нее участился пульс. А как могло быть иначе при мысли о том, что она разговаривает с духом? Если мужчина на самом деле сумасшедший, напомнила она себе, он может вообразить себя духом. Этим можно объяснить его наряд и его старомодное оружие.
– Ты мне не веришь.
– Ваш рассказ выходит за рамки правдоподобного.
– Позволь мне доказать мою правоту. Как я уже сказал, мы не должны терять попусту время, так что давай сделаем все быстро. – Он отвел от нее копье и уперся им в землю. – Попробуй дотронуться до меня.
– Было бы глупо с моей стороны подходить к вам ближе, сэр.
– Ты, я вижу, осторожная женщина. – Положив копье на землю рядом с собой, он достал меч и положил его поверх копья. – Так лучше?
Чайна оторвала взгляд от лежащего на земле оружия, посмотрела на его лицо и увидела его умоляющий взгляд. Он хотел, чтобы она поверила ему. Даже более того. Он нуждался в том, чтобы она поверила ему. Или же на его лице отразились ее собственные чаяния? Ее отец большую часть жизни пытался доказать существование духов, надеясь на то, что они обитают в замке Недеркотт. И всего лишь через год после его смерти вот уже второй дух, если не считать стоящего перед ней мужчину сумасшедшим, появляется перед членами ее семьи. Ее младшая сестра Джейд встретилась с призраком в стенах замка Недеркотт весной. Сейчас этот мужчина утверждает, что он является духом…
Протянув вперед руку, она сделала полшага по направлению к мужчине. Существовал простой способ определить, говорит ли он правду.
– Не бойся, – сказал мужчина.
– Как же мне не бояться? – Она продвинула вперед другую ногу. – У вас вон сколько оружия, и я думаю, что вы искусны в обращении с ним.
– Но я даю тебе слово, что не использую его против тебя.
Чайна хотела было сказать, что вверять свою жизнь сумасшедшему, полагаясь на его слово, было бы глупостью. Однако же она сделала еще полшага вперед, держа перед собой руку, как если бы она двигалась в темной комнате.
Внезапно прохлада омыла ее кожу. Она подняла голову и увидела, что солнце продолжает светить. На небе не было ни облачка. Когда она сделала еще полшага вперед, прохлада превратилась в холод, который остудил ее вытянутые пальцы.
Она в шоке поспешно шагнула назад. Ее сестра не один раз рассказывала ей о том, каким холодом был окружен призрак, которого она обнаружила возле библиотеки замка.
Сама не веря своим собственным словам, Чайна произнесла:
– Ты в самом деле призрак.
– Именно так. Я призрак. – Он с готовностью кивнул. – Теперь, когда ты это знаешь, я должен попросить тебя обратить особое внимание на время. Мы должны торопиться и отправиться…
– Как тебя зовут? – спросила она, желая выяснить как можно больше до того, как он снова растает и превратится в ничто. Джейд говорила, что призрак, которого она встретила, мог быть видимым очень ограниченный промежуток времени. – Или, скорее, как тебя звали, когда ты был жив? Я не знаю, нужны ли духам имена.
– Почему ты считаешь, что нам не нужны имена? Если мы вдруг встретимся с другим духом, как мы представимся друг другу?
– А вас здесь много? – Она огляделась вокруг с некоторым испугом.
– Здесь жили и умерли многие люди. Некоторые остаются здесь, другие уходят. – Он передернул плечами и быстро оглянулся. Не давая ей возможности спросить, что он имел в виду, он представился: – Я Квинт Валериус. Я был центурионом, когда служил здесь. Сейчас я нуждаюсь в твоей помощи. Мне нужно, чтобы ты сняла проклятие, которое удерживает меня на этом месте.
– Проклятие? – Предчувствие чего-то волнующего охватило Чайну. Дух и проклятие? Ее волнение сменилось грустью, когда она подумала, в какой восторг пришел бы ее отец, если бы получил возможность поговорить с Квинтом Валериусом. И не только потому, что он был духом, но также и потому, что он был римским солдатом, обосновавшимся в разрушенном римском лагере.
Он наклонил голову и прищурился:
– Ты выглядишь опечаленной.
– Это не так.
– Почему ты загрустила?
– Просто мелькнула одна мысль. – Она тряхнула головой и прямо посмотрела ему в глаза. – Ты сказал, что ты был проклят. Что я могу сделать для тебя?
Он расслабил плечи.
– Ты хочешь мне помочь?
– Если смогу. Что я должна для этого сделать?
– Мы не должны мешкать, поэтому я буду говорить прямо. Ты должна уберечь моего потомка от убийства. Если я уберегу его от убийства, тогда проклятие снимется и я смогу покинуть это место.
– От убийства? – Чайна не ожидала столь серьезной просьбы.
Он кивнул:
– Если его жизнь будет спасена, я оплачу долг, который висит на мне с момента моей смерти.
– Какой долг?
– Долг перед женщиной, которую я соблазнил, и которая родила мне сына. Она сочла, что я изменил ей с другой женщиной, и оставила меня. Когда я проклял ее за то, что она ушла от меня, проклятие пало на мою душу, ибо я действительно соблазнил ее. Проклятие вернулось для того, чтобы погубить жизнь перворожденного сына в каждом последующем поколении. Я не могу изменить то, что произошло в прошлом, но могу с твоей помощью изменить то, что еще не произошло.
– Кто твой потомок?
– Его зовут лорд Брэддок.
Чайна широко раскрыла глаза:
– Маркиз?
– Ты его знаешь?
– Я знаю кое-что о нем. О нем все что-то знают в Норт-Райдинге, потому что он награжден орденом Бани за храбрость в войне с Наполеоном.
– А Наполеон воевал за американские колонии?
Чайна рассмеялась, поразившись тому, что могла себе это позволить, разговаривая с духом. Ей не терпелось дождаться момента, когда она сможет рассказать сестре об этой встрече. Шиан будет очень взволнована тем, что уже второй дух появляется перед сестрами Недеркотт.
– Та война окончилась давным-давно.
– Поколение тому назад?
Она кивнула, снова чувствуя себя озадаченной:
– Да.
– Я вижу, много воды утекло с тех пор, как я последний раз разговаривал с кем-то. – Он нахмурился. – Почему мой потомок участвовал в войне против Наполеона?
– Приблизительно десять лет назад Наполеон короновал себя на звание императора Франции и попытался покорить всю Европу.
– Но конечно, не Рим!
– Увы, даже Рим оказался под его пятой на несколько лет, однако затем Англия и ее союзники в прошлом году нанесли ему поражение в грандиозной битве.
Квинт покачал головой.
– Он покорил Рим? Это должен быть великий император. – Он выставил вперед грудь под металлическим камзолом. – И мой потомок был среди тех, кто нанес поражение императору. Поистине моя кровь течет в его венах, кровь неустрашимого воина. – Но затем его гордость померкла. – И этот человек умрет пятого сентября от руки подлого убийцы, если ты не найдешь способ защитить его от этого.
– Пятого сентября?
– Это день; когда я произнес проклятие. День, который чреват гибелью старшего сына в каждом поколении. Пятого сентября на тридцатом году жизни, точно также как оно обратилось против меня.
– Ты знаешь, кто попытается убить его?
– Нет. Я сказал тебе все, что знаю. Иногда старший сын медленно сходит с ума. Иногда, как сейчас, он будет убит. Я не могу увидеть будущее лучше, чем ты.
– Но ты знаешь дату. Почему же ты не знаешь, кто попытается убить его?
– Я не знаю, как это в точности объяснить. – Он некоторое время внимательно смотрел на нее, как бы желая убедиться, что она поверит ему. – Бывают случаи, когда я полностью здесь, как сейчас. Я могу видеть живых и даже иногда разговариваю с ними, как это делаю с тобой. В других случаях я словно теряюсь в тумане. Он надвигается на меня без предупреждения. Я ощущаю прохладу, но не тот ледяной холод, когда смерть запускает в меня свои когти.
Дрожь пробежала по телу Чайны от этих слов, и она обхватила себя руками.
– Это просто ужасно.
– Тот момент, когда я перешел из живого состояния в
