– Ты хочешь сказать, что я не твой тип? – пробормотала Дейзи. Наверное, она ничей тип. Единственный, кому она нравилась, был Алекс. Но это в прошлом.
Рикардо сжал ее лицо в ладонях с нежностью, подобной той, с какой родители держат маленькое личико своего ребенка, чтобы поцеловать на ночь.
– Нет, ты очень милая, – сказал он. И она смогла увидеть сожаление в его глазах.
«Конечно, он же гей», – думала она сейчас, сгорая от стыда, желая забраться с головой под одеяло и оставаться там до тех пор, пока все не забудут, как она напилась.
Вообще-то Дейзи была едва знакома с Рикардо. Правда, За-За что-то рассказывала ей, да и просто можно было понять… Рикардо не кичился своей принадлежностью к племени геев.
Открытка. Она пошлет открытку с извинениями.
Другая волна воспоминаний накрыла ее, заставив вздрогнуть. Кей-Си, фотограф. О Боже, что она делала с ним?! Никто толком не знал его полного имени, а Мэри Диллон, которая однажды пригласила его для съемок в «Тиару Джорджии», говорила, что это настоящий Красавчик Силач, потому что он очень сексуальный и ему так идет двухдневная небритость. Он носил рубашку из джинсовой ткани, которая облегала его торс, подчеркивая мощную мускулатуру, и дымил как паровоз, но это не умаляло его привлекательности, и если бы компания «Мальборо» искала новое лицо для своей рекламы – этакого сексуального ковбоя, – то он вполне мог бы подойти.
Кей-Си присел рядом с Дейзи.
– Жизнь – препротивная сука, – сказал он, затягиваясь сигаретой.
– Здесь нельзя курить, – всполошилась Дейзи, несмотря на количество выпитого мартини. В клубах и ресторанах не разрешалось курить, поэтому изготовители огромных пепельниц, стоявших у входа, преуспевали в своем бизнесе. За-За, которая не курила, говорила, что часто выходит на улицу, чтобы пообщаться с курильщиками, потому что среди них можно встретить очень интересных людей.
– Ну и что с того? – Кей-Си выпустил струйку дыма в потолок.
Какая-то часть затуманенного сознания Дейзи мгновенно прояснилась.
– Ты прав, – сказала она. Что ей дало то, что она всегда была послушной девочкой? – Дай мне, – попросила Дейзи. Она никогда не курила, хотя ее мать трудно было представить без сигареты в изящной руке.
Дейзи затянулась и почувствовала, как приятное расслабление пронизывает ее тело. «Неужели все дело в сигарете?» – подумала она. Но она действительно расслабилась. Или это мартини?
– Вы нарушаете закон, – послышался низкий голос.
Дейзи подняла глаза и увидела, что угрожающе огромный охранник склонился над ними.
– Я вынужден попросить вас выйти. У нас очень строгие правила насчет курения.
Глаза Кей-Си, уже и так сузившиеся от усталости и дыма, превратились в узкие щелки. Он бросил недокуренную сигарету на пол, загасил ее каблуком грубого ковбойского сапога и допил виски.
Дейзи внезапно ощутила себя бесшабашной девчонкой, которая говорит своей директрисе: «А, начхать!» – и сделала то же самое.
– Мы и так собирались уходить! – рявкнул Кей-Си и потянул ее за собой.
Дейзи поморщилась, пытаясь приподнять голову с подушки. Она ушла с Кей-Си, но дальше все было как в тумане, хотя она смутно помнила, как они приехали к ней домой, как сидели перед камином, целовались и потом… О, ради Бога, не надо! Она открыла глаза, повернулась в постели. Нет, она была одна.
– Слава Богу, – прошептала она с облегчением. Что бы там ни было, слава Богу. Она не спала с ним. Это было бы непростительно, глупо, совершенно по-идиотски, не говоря уже об Алексе. Как рассказать Алексу об этом? Но тут она вспомнила, что не должна ничего рассказывать Алексу. Он больше не существует в ее жизни и не имеет права ревновать.
Когда стыд вновь охватил ее, Дейзи съежилась от страха, стараясь утешить себя хотя бы тем, что она, слава Богу, не переспала с Кей-Си.
Но напилась она, должно быть, до потери сознания. На ней все еще были совершенно не сексуальные черные колготки поверх трусов. Слишком тугие, чтобы стащить их с нее. И, слава Богу.
Дейзи попыталась осторожно подняться. Голова раскалывалась. «Горячий сладкий чай должен помочь», – подумала она и потянулась за халатом… И тут увидела их. Пара ковбойских сапог, они небрежно валялись у постели, там, где хозяин снял их. Рядом с сапогами было разбросано содержимое его карманов. Стыд, сожаление, раскаяние и много чего еще, что можно было бы отнести к списку Больших ошибок, пронеслись сквозь нее.
Она была одета, значит, между ними ничего не было. Но это было слабое утешение.
Алказельцер – черт, вот что должно помочь, надо принять таблетку. Пять минут спустя, когда Дейзи чистила зубы, она почувствовала себя чуть-чуть лучше. И рискнула взглянуть в зеркало. Она не знала, что испугало ее больше: запах перегара, исходивший от нее, или обвисшая серая кожа лица. Господи, какой стыд! Завернувшись в халат, Дейзи вышла из ванной.
Кей-Си в джинсах и майке, небрежно расположившись за кухонным столом, смотрел новости и курил. В утреннем свете, проникавшем на кухню, он выглядел старше и менее сексуально. Но не так плохо, как она.
Он пил, похоже, «Кровавую Мэри». Хотя Дейзи не представляла, как может человек пить спиртное после такой ночи.
– Привет, Дейзи.
Два слова приветствия – и ей снова стало хуже.
Дейзи поежилась, представив неизбежность утреннего разговора.
