Каждая ночь – твоя

– Ну, я, конечно, мог бы тебе объяснить, – промямлил он, – только, боюсь, ты мне не поверишь…

– И как мы сможем это проверить, если ты будешь молчать и дальше?

Бэннинг с тяжелым вздохом уселся на край постели. Западня захлопнулась, уныло подумал он. Ему придется ей рассказать… пусть не все, но хоть что-нибудь. Иначе покоя ему не видать.

– Когда Биллингсуорт еще учился в Итоне, он избил проститутку. Я не хотел, чтобы он проделал такое с тобой, – мрачно проговорил он.

Эвис побелела как полотно. Ноги у нее подогнулись, глаза стали огромными. Она попятилась, наткнулась на край постели и тяжело опустилась на нее.

– Но почему? – с трудом выговорила она.

– Сказал, что она, мол, украла у него деньги.

– Ну…

Бэннинг вскочил, словно подброшенный пружиной.

– Только не вздумай снова выгораживать его – да еще в моем присутствии! – закричал он. – Я собственными глазами видел, что он сделал с этой несчастной! А ведь она всего лишь взяла то, что он ей обещал.

Эвис, закусив губу, смахнула с глаз слезы.

– Я не могу…

– Не надо! – прорычал Бэннинг, и глаза его угрожающе блеснули. – Я не мог позволить тебе уехать с ним, Эвис! Понимаешь – не мог! Ты хотя бы отдаешь себе отчет, какой опасности ты подвергалась, останься ты с ним один на один?!

Тяжело вздохнув, он подошел к ней и осторожно привлек ее к себе.

– Прими ванну, дорогая. А я пока побреюсь, – проговорил он, осторожно отодвинув Эвис в сторону.

– Ты собираешься остаться здесь, пока я… – Эвис не договорила – у нее просто не хватило смелости. И фраза повисла в воздухе.

– Ну, учитывая, чем мы занимались этим утром, думаю, что я уже успел увидеть все, что можно было увидеть, – хмыкнул Бэннинг.

Щеки Эвис заалели от смущения. Словно во сне она подняла руки и медленно сбросила с себя пеньюар. Тот упал к ее ногам и шелковой лужицей растекся по полу – этого оказалось достаточно, чтобы мысль о бритье разом вылетела у Бэннинга из головы. Он уже открыл было рот, чтобы объявить о том, что с этим можно подождать, но тут Эвис перекинула ноги через край ванны и со стоном наслаждения опустилась в горячую воду.

– О-оо… как чудесно! – восторженно ахнула она.

При виде Эвис, нежившейся в горячей воде, плоть Бэннинга моментально отвердела и ноющая боль разлилась внизу его живота. Взяв кусочек мыла, она намылила лицо и руки, потом опустилась в воду, чтобы все смыть. Бэннинг не мог оторвать от нее глаз. Эвис обхватила ладонями груди, пару раз плеснула на них водой, энергично потерла их, и под ее ладонями соски напряглись и снова стали похожи на розовые бутоны. Бэннингу казалось, что он сейчас сойдет с ума. Кусочек ароматного мыла исчез у нее между ног, и Бэннинг едва не застонал, чувствуя, что сейчас потеряет голову. Из покрытой мыльной пеной воды дразняще выглядывали розоватые кончики ее сосков, но даже вода была бессильна скрыть от его пылающего взгляда темнеющий треугольник кудрявых волос у нее между ног. Перед глазами у Бэннинга все плыло, в ушах стоял звон. И в таком состоянии он должен был взять в руки бритву и трясущимися руками скрести ею свое заросшее за ночь щетиной лицо?!

– Хочешь присоединиться ко мне? – промурлыкала Эвис, метнув на него взгляд из-под ресниц. Губы ее медленно раздвинулись в улыбке, которая могла бы соблазнить и святого.

– Проклятие… еще бы!

Дрожащими руками Бэннинг сорвал с себя рубашку, а затем и брюки и со стоном наслаждения забрался в ванну, усевшись напротив Эвис. Он и ахнуть не успел, как она устроилась у него на коленях и принялась невозмутимо намыливать ему шею. Тело Эвис было скользким от мыла. Запрокинув голову на край ванны, Бэннинг блаженно млел, чувствуя, как ее руки блуждают по его груди, – нащупав плоский сосок, она слегка потерла его, и он едва не вскрикнул от острого наслаждения.

– Что это у тебя? – с любопытством спросила Эвис, проведя кончиком пальца по шраму, о котором Бэннинг предпочитал не вспоминать.

Тот день ему хотелось навечно вычеркнуть из памяти… и много раз он пытался это сделать, но так и не смог.

– Меня ранили. Это случилось во Франции, – лаконично объяснил он.

– Кто-то стрелял в тебя? – Глаза у Эвис округлились.

– Да. Люди иногда стреляют друг в друга, это называется «война», – с сарказмом в голосе произнес Бэннинг.

И тут же едва не захлебнулся, когда Эвис плеснула ему в лицо водой.

– Я знаю, что такое война. Но мне и в голову не приходило, что ты был ранен, – протянула она. – Как странно… Дженетт вообще ни словом не обмолвилась, что ты воевал.

– А я и не участвовал в боевых действиях, – буркнул Бэннинг. – Я работал на разведку.

– Ты?! – ахнула Эвис.

– Да. Министерство внутренних дел обратилось с просьбой помочь. Нам с Треем довелось участвовать в нескольких операциях. Во время одной из них я и был ранен. Трей постарался поскорее переправить меня в Англию, потом дежурил около меня, пока я окончательно не поправился. Мы с ним были напарниками.