— Ты не права. Дело в том, что он не может быть парой для меня.
Подруга отпустила руку Софи и потянулась за чаем. Она подала чашку Софи, после чего откинулась на парчовую спинку дивана.
— А теперь расскажи мне, почему ты пришла к такому выводу.
— Я это знаю, — сказала Софи, сделав глоток. Она позволила ароматному напитку омыть язык, и возникшее тепло несколько успокоило ее.
— Объясни.
— Я сразу поняла, что Селби был парой для тебя, Блэкберн — для Жанетт, Кендал — для Элизабет и Сомертон — для Виктории. Но мы с Энкрофтом никогда не будем вместе.
Эвис покачала головой.
— Ты уверена? — И прежде чем Софи успела ответить, добавила: — Я имею в виду, что, возможно, ты сама не веришь, что заслуживаешь такого мужчину.
— Что ты имеешь в виду?
— Ты дочь графа, который не признает тебя. Твоя мать была актрисой и любовницей нескольких мужчин. Возможно, ты полагаешь, что недостойна мужчины, который когда-то станет герцогом?
Софи молча смотрела на чай в своей чашке. Уж не блокирует ли она свою возможность увидеть будущее именно по этим причинам? Возможно. Однако нет объяснения тому, почему она не видела лица Николаса до того, как узнала, кто он. Она понимала, что не достойна быть герцогиней, но тут было нечто другое.
Все, кого она когда-либо любила, покинули ее. Ее мать уходила от нее всякий раз, когда заводила нового любовника. Отец за двадцать шесть лет видел ее очень редко. Если бы она влюбилась в такого мужчину, как Николас, а затем бы потеряла его, уступив другой женщине, то вряд ли могла бы после этого прийти в себя.
— Не знаю, Эвис.
— Ты должна забыть про все свои опасения. Энкрофт — замечательный мужчина. — Эвис лукаво улыбнулась. — Сделай то, что мы все тебе предлагаем.
— Что именно?
— Соблазни его, — со смешком ответила подруга.
Софи отвернула лицо, почувствовав, как вспыхнули у нее щеки. Откуда она могла знать, что желание сблизиться с ним присутствовало у нее с первого раза, как только девушка увидела его? Эвис тихонько захихикала.
— О Господи, — наконец сказала она. — Да ты уже сделала это! Признайся!
— Да, — призналась Софи. — Когда вы ушли вместе с Селби, ты уже знала, что станешь его любовницей. Ты когда-нибудь думала о том, что тебе не следует делать этого?
Эвис улыбнулась.
— Ты абсолютно права. Но он все же исхитрился, чтобы я выбрала его. К тому же он был братом Жанетт.
— Но ты все же пошла на это.
Эвис задумчиво посмотрела вдаль.
— Я не хотела желать его до самоотречения. И была уверена, что поступаю неправильно.
Софи посмотрела на подругу.
— А ты смогла бы оставаться только любовницей?
— Я никогда не была ею, Софи. Он был моим любовником, и это было все, чего я от него хотела.
Смогла бы она быть столь смелой? Идея иметь Николаса в качестве своего любовника, похоже, всерьез ею завладела. Она никогда не встречала такого обворожительною мужчину. Почему еще спрашивает об этом? Ее мать только этим и занимается в течение многих лет. И никогда не отдавала своего сердца ни одному из своих избранников.
— Пусть Николас будет моим любовником, — прошептала Софи, чувствуя, как заполыхали ее щеки. — По крайней мере, до тех пор, пока один из нас не устанет от другого.
Эвис одобрительно кивнула:
— Думаю, это блестящая идея.
— Ой, Эвис, ты не должна говорить об этом ни единой душе! Дай мне слово!
Софи не следовало делиться с Эвис этим секретом. Однако из всех ее подруг она была самой осторожной и сдержанной. И ни единой душе не выдаст ее тайну.
— Энкрофт любит совсем другую женщину. — И тут уж Софи ничего не могла поделать.
Подруга нахмурилась.
— Тогда почему ты хочешь стать его любовницей? В самом деле, почему?
— Не могу удержаться.
Николас глотнул бренди и позволил пьянящей жидкости несколько мгновений задержаться на языке. После ухода дочери он уже не менее часа сидел в кабинете, наблюдая за тем, как медленно движутся стрелки на часах. Если Софи появится и захочет того, чего желал он; им придется найти иное место для любовных утех. Он не мог принимать ее здесь, когда наверху находилась Эмма.
Взглянув на часы на камине, он понял, что пора отпускать на ночь слуг. Чем меньше людей будет в момент появления Софи, тем лучите. Он прошел в коридор и позвал своего камердинера.
— Лейн, скажи слугам, что они могут уйти сегодня пораньше.
— Да, милорд. — Он бросил взгляд на лакея. — Джонатан тоже?
— Нет, ему придется остаться у двери.
— А я что должен делать?
Николас усмехнулся:
— Мне не понадобится твоя помощь этой ночью.
— Да, милорд. — Лейн отправился на кухню, чтобы проинформировать обслугу о распоряжении хозяина.
— Джонатан, — сказал Николас, подходя к входной двери. — Я ожидаю сегодня даму. Когда она появится, проводи ее в мой кабинет.
— Слушаюсь, милорд.
Николас снова вернулся к своему бренди и наблюдению за стрелками часов, надеясь, что последующие получаса пройдут быстро. Однако время шло удивительно медленно, и его терпение стало истощаться.
— Да где же Софи, черт возьми? — пробормотал он. Николас был уверен, что украшение имеет особое значение для нее.
Он сунул руку в карман и вытащил сережку. Тот, кто сделал девушке такой подарок, хорошо потратился. Огоньки играли в бриллиантах, оправленных в платину. Он не мог быть от любовника, но кто еще мог преподнести драгоценности Софи?
Послышался стук в переднюю дверь, и сердце отчаянно застучало у него в груди. Николас не мог припомнить, чтобы когда-нибудь так волновался и нервничал, ожидая женщину. Но с Софи все было совершенно иначе. Никогда еще вожделение не брало над ним такой власти.
— Милорд, пришла мисс Рейнар.
Николас встал, когда в комнату вошла Софи. На ней было серебристого цвета шелковое платье с глубоким вырезом, в котором его жадному взору открывалась аппетитная ложбинка между грудями. О Господи, она, кажется, согласна стать его любовницей. Стащить этот наряд с ее обольстительного тела будет настоящим счастьем!
— Рад видеть вас, мисс Рейнар, — наконец вспомнил о правилах хорошего тона Николас.
