какая ты есть.
Она посмотрела на него в изумлении:
— И какая же я?
Он остановился и посмотрел на горы.
— Как тебе сказать… — Он провел пальцами по волосам. — Не каждая женщина захочет полететь в космос. — Он коротко рассмеялся. — Но ты захотела и полетела. Меня потянуло посмотреть на тех, кто, как бы сказать, остаются за сценой. — Он посмотрел теперь прямо перед собой. — И, как я уже сказал, сейчас я многое стал понимать.
Джилл посмотрела на него с отчаянием.
— Джейк, ты не можешь смириться с фактом, что я стала астронавтом, так ведь? Это главное. Ты просто не можешь смириться с этим!
Молча они прошли к железной калитке, выходящей на пастбище. Он наклонился вперед и задумчиво сказал:
— С этим я смирился, но трудность заключается в том, Джилл, чтобы смириться с тем, что я люблю тебя. Я люблю тебя, ты это знаешь, а я не знаю, что мне делать с этой любовью.
Она оперлась на изгородь и смотрела на коров, которые жевали свою вечную жвачку. Она чувствовала, как что-то оживает, оттаивает в ее душе.
— И что же ты думаешь делать с твоей любовью, Джейк?
Она так хотела, чтобы он каждый день был рядом! Без него она была несчастной, а в такие минуты неопределенности была несчастной и когда он находился рядом.
Он поднял голову и посмотрел ей прямо в глаза.
— Я хочу жениться на тебе, Джилл, вот чего я хочу. Я хочу жениться на тебе.
После этих слов наступила долгая пауза.
— Ты так серьезен, Джейк.
Его глаза вспыхнули каким-то глубоким внутренним светом.
— Я все обдумал, рассмотрел со всех сторон, и это вселяет в меня тревогу. Я знаю, что не покончил с полетами в космос, и ты, возможно, тоже. Мне неизвестно, как это повлияет на наше будущее. Слишком много неясностей, чтобы строить на этом совместную жизнь.
Он взял ее за руку, и они пошли вдоль изгороди.
Она улыбнулась ему:
— В жизни действительно много неясностей, Джейк. Все эти дни с тех пор, как ты оставил меня в Вашингтоне, я думала о тебе, и о себе, и о том, как может сложиться наша жизнь. Я знаю, что мы любим друг друга, и любим давно. Но похоже, что мы сражаемся против нашего счастья. Теперь я знаю, что хочу остаться в программе. Это вошло в меня. Я принадлежу этому делу. Но и ты тоже. Так почему наша карьера должна стать полем битвы нашей любви? Вот этого я не понимаю. После того как мы выполнили наше задание, я начала задумываться, действительно ли ты любишь меня. Решила, что любишь, но потом случилось что-то, заставившее меня думать, что любви нет. С того момента, как мы вернулись на Землю, ты ни одной минуты не был свободен, как прежде.
Он смотрел на нее улыбаясь, щуря глаза от солнечного света.
— Ты тоже, дорогая. Твое поведение тоже было весьма странным, чтобы не сказать иначе. Я понятия не имел, что происходит у тебя в голове. Я не знал, поглотит ли тебя рекламная компания, изменишься ли ты или вообще полностью отойдешь от меня. И если бы ты этого захотела, я не смог бы удержать тебя. Мне оставалось только наблюдать со стороны. Все эти парады, речи, обеды… Мои худшие предположения оправдались, и я почувствовал себя таким далеким от тебя. Я больше не мог видеть это и должен был уехать. — Его рука скользнула ниже по ее спине и прижала ее к себе. — То, что я терял тебя, Джилл, убивало меня. Когда наше задание было выполнено и мы вернулись на Землю, я начал понимать, как сильно люблю тебя, но не смогу удержать. И знаешь, среди людей, занимающихся космической программой, есть такие, кто очень старался сделать это.
Он наклонился и поцеловал ее.
Джилл почувствовала, как вздымается в ней волна страсти. Она дотронулась рукой до его щеки.
— Я люблю тебя, Джейк, — прошептала она, — я не могу даже передать тебе, как сильно люблю тебя.
Он снова поцеловал ее.
— Ты выйдешь за меня замуж? — спросил он, касаясь губами ее губ.
Она кивнула:
— Да… выйду.
— И ты согласишься вместе со мной вырастить целую команду маленьких астронавтов?
Она рассмеялась;
— Думаю, что да. По крайней мере одного или двух. — Она пожала плечами. — Может быть, трех.
— А что ты скажешь им, когда они будут спрашивать, где их папа, а я буду где-нибудь там? — Он поднял глаза к синему небу.
— Я скажу им, что папа на работе.
Он приподнял ее, закрутил в воздухе, потом поставил на землю и крепко поцеловал.
— Эй! — раздался крик от дома.
Они обернулись и увидели Бада — он прислонился к столбу и смотрел на них.
— Держитесь подальше от сарая! — со смехом крикнул он.
Джейк махнул рукой, показывая Баду, чтобы тот убирался.
— Как ты думаешь, кем он станет, когда вырастет? — спросил Джейк.
Она с готовностью отозвалась:
— Сельскохозяйственным вредителем, каким был всю жизнь!
Джейк вдруг посерьезнел, и смех исчез из его глаз.
— Джилл, пусть наша свадьба будет немногочисленной, только семья.
— Согласна, — вздохнула она.
Внезапно он рассмеялся.
— Ты представляешь, что наши внуки смогут говорить: «Наша бабушка была астронавтом». Представляешь? Ну скажи, многие ли дети смогут сказать такое, я спрашиваю тебя?
Она подняла брови:
— Честно говоря, я не думала о внуках. Не ставим ли мы телегу впереди лошади? Не следует ли нам сначала подумать о свадьбе?
Он похлопал себя по карману.
— У меня здесь разрешение на венчание. Я сегодня утром съездил в Денвер и позаботился об этом. — Он широко улыбнулся. — Очень предусмотрительно с моей стороны, я бы сказал.
— Ты слишком уверен в себе, тебе так не кажется?
Он пожал плечами:
— Человек моей профессии должен быть уверен в себе. Места для ошибки не может быть.
Он обхватил ее голову руками, расцеловал ее в обе щеки, потом нежно коснулся губами ее губ.
— Ошибкой было бы, — зашептал он ей в ухо, — если бы я позволил тебе улететь из моей жизни. Это была бы самая страшная ошибка.
14
Полмира собралось у церкви в Денвере. На ступеньках церкви Джилл, одетая в прелестный белый костюм и шляпку, остановила свои синие глаза на своем муже, выглядевшем очень импозантно в военной форме. Когда их глаза встретились, она сказала улыбаясь:
— Я рада, дорогой, что ты оказался таким предусмотрительным.
— Моя единственная надежда, что они все не поедут вместе с нами в Вайоминг. Я надеюсь, что они не
