Ахилл убрал руку Элеоноры.
– Потом, – сказал он. – Это потребуется потом. Не сейчас. – Он уткнулся раскрытыми губами в ее ладонь и стал целовать ее руку от ладони к плечу. – Сейчас главное удовлетворять только твое желание. – Рот Ахилла через халат нащупал острия груди Элеоноры. Он застонала, и ее спина выгнулась к нему. – Только твое.
Ахилл расположился рядом с Элеонорой бок о бок. Тепло ее кожи струилось через шелк, когда он гладил ее. Тонкая талия, округлые бедра, стройные ноги. Прикосновения Ахилла заставляли Элеонору вытягиваться и извиваться в пробуждении от чувственной дремы.
Элеонора предалась ощущениям, настойчивое тепло его рук обволакивало. Она уткнулась в его сильную руку и, покусывая, прошлась по ней. Она почувствовала, как его желание… так близко… Неожиданная тревога пронзила ее. Он целовал ее шею, грудь, вращая языком вокруг чувствительных вершин. Ее кровь превратилась в согретый коньяк, впитывающий в себя движущееся тепло. Элеонора застонала, и ее тревога, казалось, исчезла.
Рука Ахилла гладила ее живот, потом опустилась ниже, к ее интригующим завиткам. Его палец коснулся ее влажного лона, и глубокий выдох вырвался из нее. Ее тело напряглось. Ожидание… предвкушение…
Пальцем он вошел в нее. Продолжительный стон вырвался из ее горла. Палец Ахилла двигался в ней кругами, пробовал ее, погружался глубже.
– А-а-ах, – вскрикнула Элеонора, напрягаясь. Ее пальцы вцепились ему в руку.
– Сладкая Эл, – прошептал Ахилл, возвращаясь к прежним нежным поглаживаниям. – Я причинил тебе боль?
– Н-нет, – прошептала она.
– Ты хочешь, чтобы я перестал? – Ахилл поцеловал губы и глаза Элеоноры.
– Сегодняшнее утро, – выдохнула она. – Будет, как сегодня утром?
– Может быть. Но лучше.
Элеонора посмотрела в потолок и вибрирующе рассмеялась.
– Бедный Ахилл. Уже не так забавно, а?
Нежные поглаживания прекратились, и Ахилл взял Элеонору за подбородок.
– Посмотри на меня, Элеонора. То, что между тобой и мной, перестало быть забавным давным-давно. Но я не буду лгать тебе. Я эгоист. Я хочу тебя. В тебе было обещание, которого я не видел в других женщинах. Я хочу его.
Ахилл скорбно улыбнулся:
– Но это, в конце концов, соблазнение. А я не ничтожество и не хочу обидеть тебя.
Элеонора быстро приподнялась на локтях, волосы упали ей на лицо и закрыли глаза. Она тряхнула головой и засмеялась.
– Полагаю, француженка при этих словах должна бы покраснеть, как гранат, от смущения. И почему я этого не делаю?
Ахилл погладил ее по щеке:
– Ты мадьярка.
Элеонора подняла голову и усмехнулась:
– Да, действительно. Возможно, дело в бриджах, которые… оттопырились.
– Бриджи, ваше имя – терпение, – сказал он сардонически.
– В том смысле, что без них.
Ахилл поднял бровь в знак благодарности.
Элеонора перевернулась на бок, лицом к нему, ее рука украдкой потянулась расстегнуть пуговицу. Ахилл крепко поцеловал ее. Элеонора расстегнула другую пуговицу.
– Думай, что ты делаешь, Элеонора.
Она рассыпала поцелуи по рельефу его мускулистой груди.
– Нет, – пробормотала Элеонора в его кожу, – нет, я бросила думать.
Ахилл позволил ей закончить расстегивание пуговиц, затем спустил и быстро скинул бриджи. Элеонора прикусила губу, глядя на него.
– Ты думаешь, Эл?
– Нет, – прошептала она, отворачиваясь, потом возвращая взгляд. – Просто никогда раньше я не видела полностью раздетого мужчину. – Она посмотрела на Ахилла сквозь опущенные ресницы и усмехнулась. – Ты хочешь, чтобы я сейчас сказала, что я вижу?
– Ведьма! – бросил Ахилл, нежно опрокидывая Элеонору на спину на мягкое покрывало. – Но я скажу тебе, что вижу я. Обольстительную, сладострастную, чувственную женщину, которую почти соблазнили.
Его руки вернулись к ласкам, а губы к поцелуям. Он дразнил внутреннюю часть ее бедер своими пальцами, медленно поднимаясь все выше и выше.
Элеонора отдала себя во власть чувств. Его рука коснулась ее лона опять, и она почувствовала, что он колеблется.
