глубоко в душе он и был убийцей, но это не мешало ему иногда поступать правильно. Осознав этот факт, Кейл испытал радость.
Он подумывал при помощи магии проследить путь второй половинки сферы, но быстро отказался от этой затеи. Скорее всего, маг защищал ее заклятиями куда более мощными, чем Кейл смог бы рассеять. Кроме того, он боялся, что враги сумеют обратить против него его же собственные заклинания и с их помощью выяснить, где спрятался убийца. Впрочем, даже если затея с заклинанием окажется удачной, он все равно не воспользуется следом, не связавшись с Джаком.
В поисках своего друга убийца направился на запад, в Иностранный квартал.
С каждым шагом, отдалявшим его от усадьбы, Кейл становился все мрачнее. Легкость, обретенная в садах Штормового Предела, исчезла, уступив место тяжелому осознанию того, что он остался совсем один. Именно сейчас убийца был наиболее уязвим — на безлюдной улице, без прикрывавших спину союзников.
Не теряя бдительности, он быстро продвигался вперед.
Прохладный воздух был слишком уж недвижим, а молчание улиц таило угрозу. Враги наверняка нападут на поместье не раньше чем через несколько дней, скорее всего, используя магию, а может, и шпионов на крышах домов. Вполне возможно, что их люди и сейчас шныряли поблизости, следя за каждым, кто покидал усадьбу.
От магического преследования Кейла защищали охранные заклинания, но против обычных соглядатаев у него оставались лишь собственные навыки и смекалка. Даже сейчас за ним могли следить.
Похоже, погони нет, подумал убийца, оглядывая очертания темных крыш. Что ж, деваться некуда. Если за ним и следил кто-то, придется взять это на себя. Кейл ослабил клинок в ножнах.
Повинуясь привычке, он обходил места, освещенные догоравшими факелами. Человек, на чью спину ночью падал их свет, представлял собой прекрасную мишень для арбалетчиков. Вместо этого Кейл скользил в тени вдоль домов. Нужно было пробежать, переждать во тьме, прислушаться и осмотреться. Даже во время бега звук его шагов по каменным плитам лишь шепотом звучал в ночном воздухе. И стоило убийце пожелать, как тени заботливо окутывали его, пряча от чужих глаз. Легкие шаги не тревожили даже сторожевых псов, спящих у дверей домов.
Продвигаясь все дальше, он скользил взглядом по каждому кусту, по дверным проемам, переулкам и крышам. Обычно во время выполнения заданий на него снисходил покой. Но сейчас и этого не было. Несмотря на предосторожности и обостренное восприятие, враги чудились Кейлу в каждой тени. Убийца прекрасно понимал, что такая мнительность была результатом недосыпания и тревог, но от понимания чувство, каким бы иррациональным оно ни было, никуда не пропадало. Впрочем, в конце концов, вся ночь оказалась наполнена иррациональными событиями: человек с разбитым лицом и ножом в брюхе ухмылялся и пытался выдавить «Прекрасно!»; иллюзии, столь точно копировавшие убитых стражников, что даже голосов было не отличить; полудроу с разноцветными глазами, ворвавшийся в разум Кейла, бесновался по поводу изодранных штанов и, наконец, бестелесный маг Кайрика, окруженный тенями, напугавший самого Ривена.
Кейл мог только попытаться представить, что сейчас творилось у Рена на душе. Парнишке не исполнилось еще и двадцати, а он уже попал во что-то, чего явно не понимал. Когда самому Кейлу было двадцать, он растрачивал состояние Ночных Масок и убивал людей за звонкую монету. Рен принимал верные решения, устроился на законную работу. Но Бешаба, богиня неудач, настигла его.
«Судьба — непостоянная девка», — подумал Кейл, невесело ухмыльнувшись.
По пути он вспоминал своих противников. Убийца так и не мог сказать ничего определенного ни о полудроу с магом, ни об остальных, и это тревожило его. Кейл не любил сражаться с неизвестностью. Будучи профессиональным убийцей, он предпочитал тщательно изучать избранные цели и лишь затем переходить к действиям. Но сейчас времени просто не было, если он хотел вернуть Рена живым, конечно. Эревис вновь подумал об опасной ноше в рюкзаке. Чем же была полусфера? Кристалл явно вмещал в себя больше, чем казалось. Он…
Внезапно впереди раздался пронзительный вопль, разрезавший ночную тишину. Кейл замер на месте, а псы по всей улице принялись звонко лаять. За два оглушающих удара сердца Кейл вытащил меч и священный символ. Оружие казалось легче, чем обычно. По клинку заструились языки тьмы. Должно быть, игра света от факелов, подумалось убийце. Он еще глубже вжался в тени.
На мгновение все стихло, а затем вопль повторился. Кейл в волнении ждал, что же будет дальше.
Впереди стрелой мелькнула серая тень, за ней из подворотни вылетела вторая, так же истошно вопя.
Коты. Просто уличные коты.
Он вдруг понял, что затаил дыхание, и со вздохом попытался расслабиться.
«Спокойствия у меня ни на грош», — подумал он. Надо убираться с улицы.
Придется идти по крышам. Конечно, это более трудная дорога, особенно для измотанного человека, но относительно безопасная. Он постарается держаться так высоко над землей, как только позволят архитектурные творения Селгаунта. И конечно, путь по крышам был длиннее обычного. Все кварталы города, кроме Храмового и тех, где жила знать, были на удивление однообразными. Застраивали их двухэтажными домиками из дерева и кирпича, а черепичные крыши делали под небольшим наклоном. При желании подготовленный человек мог обойти большую часть Селгаунта, ни разу не коснувшись ногами земли.
Кейл свернул с главной улицы и прокрался в переулок, спугнув парочку котов. Проклятие, эти создания, похоже, сновали повсюду. Окунувшись в темноту, он пару мгновений ждал, с клинком наготове. Но погони не было. Убийца прошептал молитву Маску и окутал себя сферой из тьмы, непроницаемой для любого шпиона, даже обладавшего магическими способностями для слежки.
И лишь когда он творил заклинание, на него наконец снизошел покой. Держа в руке маску, Кейл вспомнил, что, по сути, никогда не был одинок. Даже притом, что, в общем и целом, его бог был тем еще ублюдком.
Нащупав пальцами стену позади себя, убийца подтянулся и забрался на крышу ближайшего здания. Усилия тела очистили его разум.
Перелезая с крыши на стену, он потревожил голубей в гнезде под самой кровлей. Они сердито курлыкали и били крыльями, но не улетали. Стараясь более их не задевать, Эревис оказался на крыше и прокрался к другой ее стороне, чтобы выглянуть на улицу. Никого и ничего.
Несколько успокоившись, Кейл понесся по крышам. Через одни переулки он перепрыгивал. Чтобы перебраться через другие, приходилось спускаться на землю и затем опять забираться на крыши. В дороге он вновь стал самим собой. Чтобы преследовать его теперь, противнику нужно было либо обладать редкой сноровкой, либо парить в воздухе.
Меньше чем за полчаса он добрался до границ Иностранного квартала. Под ним виднелась древняя каменная стена, отделявшая район от остального города. Сверху она выглядела именно тем, чем и была на самом деле, — гранитной полоской, чисто символически разграничивавшей «пришельцев» и коренных жителей Селгаунта. Несмотря на невероятную тягу к торговле, население Сембии продолжало относиться ко всем иноземцам как к неотесанным варварам. Но вот тут, по мнению Кейла, жители Сембии сильно заблуждались. Они всеми силами старались поддерживать видимость изысканной и высокой культуры, но в душе были не лучше кровожадных орков. Особенно ярко это проявлялось в представителях знати. Кейл на собственном опыте познал суть беспощадной политики «цивилизованной» элиты Селгаунта, так сказать, во всей ее красе. Орки, по крайней мере, честно и прямо загонят вам топор в грудь. Жители Селгаунта мило улыбнутся и вонзят кинжал в спину.
«Ускеврены, конечно, были исключением», — подумал Кейл, сухо улыбнувшись.
Улицы Иностранного квартала были широки настолько, что по ним могла без труда проехать самая большая повозка, запряженная быками. В таких повозках с пристаней в город перевозили товары. Да и местные переулки были шире. Кейл мог и здесь перепрыгнуть с крыши на крышу, но еще пара дюймов — и такие прыжки превратились бы в опасное занятие. Поэтому он спустился, перелез через невысокую «символическую» стену и углубился в вымощенные камнем улицы.
Повсюду стояли оставленные без присмотра повозки. Над дверями магазинов висели яркие вывески,
