произойти в тот момент, когда, образовав оседлое общество, живущее в мире, они столкнулись с организованным классом священнослужителей другого и более высокоразвитого народа.
В таком случае прежде всего нужно рассмотреть вопрос, существует ли вероятность того, что кельтское жречество возникло на древней кельтской прародине в Альпийских землях и Центральной Европе до периода экспансии. При таком подходе выполняется одно условие, так как происхождение латенской цивилизации несет на себе явственный отпечаток длительного процесса, уходящего в самое начало галльштаттского периода и тем самым означающего эпоху долгого и спокойного благополучия. Не следует пренебрегать и вторым фактором, так как греки вступили в контакт с кельтским миром уже в V в. до н. э., так что некоторые кельты вполне могли познакомиться в это время с самой идеей жречества. Однако мне кажется, что подобным влиянием могла быть затронута лишь южная часть кельтской области. По моему мнению, на ранней стадии кельтской истории, хотя представление о жреце и его функциях уже было до некоторой степени знакомо кельтам, все же в те времена, когда они не выходили за пределы своей древней родины, большая их часть еще не образовала собственную жреческую касту.
Из всех кельтоязычных народов, отправившихся в странствия, распространившие латенскую культуру от Шотландии до Малой Азии, быстрее других
Никакая гипотеза не выигрывает от обилия подтверждающих ее подробностей, и хотя по данному вопросу можно сказать немного больше, я буду доволен, если мне удалось прояснить главные причины, по которым я считаю, что друиды в качестве кельтских жрецов зародились в Галлии и поэтому друидическая организация не являлась общекельтской. Однако я не имею в виду, что кельты в Галлии провели осознанную реорганизацию своего общества с целью создать новую касту для исполнения новых функций; напротив, я полагаю, что условия оседлости и наличия образца лишь довершили постепенный процесс, уже протекавший в их социальной жизни, в ходе которого функции политического вождя и жреца, до сих пор соединявшиеся в одном лице, начали разделяться и доверяться разным личностям. Поэтому новые жрецы были новыми только в смысле специализации их функций, так что даже в начальный период существования жреческая каста была облечена почетом, доставшимся ей от древнейших времен. Подобно военным вождям, жрецы были наследниками примитивных патриархальных династий. Таким образом, хотя мы и полагаем, что сама иерархия друидов возникла не ранее IV или даже III в. до н. э., в глазах греков кельтские священнослужители исполняли обязанности, окутанные седой древностью. То, что теперь делали друиды, до них делали короли. И именно поэтому столь поздняя датировка появления жречества не противоречит тому обстоятельству, что они были известны греческому миру уже около 200 г. до н. э.
Итак, мы пришли к положению, которое, как я надеюсь, станет основным пунктом этой главы, а именно: мы сделали вывод, что происхождение друидизма и происхождение друидов — не связанные между собой события, вызванные различными причинами. Друидизм в Галлии стал кельтской религией после смешения с местной верой; друидизм в Британии явился следствием включения в эту кельтизированную местную веру автохтонной британской религии, которая представляла собой не подвергшуюся изменениям форму местного континентального компонента друидизма. Поэтому друидизм можно с полным правом назвать кельтской религией, но кельтской только в том смысле, что он является особым сочетанием древней галло-британской религиозной общности с новым кельтским влиянием.
С другой стороны, друиды в качестве организованной иерархии были лишь кельтскими служителями кельтизированной местной религии в Галлии и представляли собой особый феномен галльского (не британского) друидизма.
Попытаемся осознать значение этого разделения. К тому времени, когда в Галлии образовалось друидическое жречество, уже создалась смешанная кельтско-туземная вера, т. е. друидизм. И именно благодаря своей отчасти автохтонной природе она воспринималась как всеобщая религия населения этой страны. Поэтому нет ничего удивительного в том, что ее новоявленные служители в конечном итоге достигли самой вершины почета и уважения; естественно, жрецы также воспользовались тем обстоятельством, что общая религия умаляла значение кельтских племенных разделений в глазах кельтизированных местных жителей и их потомков, так как тем самым они обретали возможность учредить свою организацию на межплеменной основе и обеспечить себе, по крайней мере до времен Цезаря, неоспоримый контроль над религиозной и во многом над гражданской сферами галльской жизни.
Однако друиды не всегда занимали главенствующее положение в друидизме. И во время первой волны кельтского завоевания Британии, т. е. в то время, когда друидизм был принесен в эту страну, кельтоязычные переселенцы, как мне кажется, ничего не слышали о друидах. Возвышение друидического класса в Галлии также вовсе не означает, что с этих пор британский друидизм находился под управлением галльской коллегии жрецов или же контролировался британской организацией, созданной по образцу галльской. По моему мнению, у нас нет свидетельств, говорящих о том, что в этой стране существовала организация друидов; напротив, по-видимому, есть смысл предположить, что друидические обряды здесь всегда исполнялись теми, кто был облечен жреческими функциями до прихода кельтов, т. е. вождями и королями. Несомненно, какие-то минимальные изменения имели место; источники сообщают, что галльские друиды отправлялись в Британию для наставления в учении, и, возможно, оттуда же происходит и слово «друид». Более того, возможно, что группы британских старейшин, славившихся теперь далеко за пределами Британии, сами называли себя таким образом. Однако, несмотря на все это, британское священство, по-видимому, вовсе не стремилось к установлению межплеменной организации, и если даже такая тенденция и существовала, ей должны были положить конец такие мощные удары, как вторжение белгов и римское завоевание. После этого те, кто называл себя друидами, превратились в обычных волшебников и прорицателей покоренного народа.
Таким образом, в Британии могли существовать места отправления друидических культов, хотя проводимые там обряды и жертвоприношения исполнялись не друидами в галльском смысле слова, т. е. не членами особой жреческой организации. И в отсутствие опровергающих это предположение свидетельств я склонен отрицать существование «древних друидов» в Британии и полагать, что их место занимали племенные вожди. Иными словами, хотя я согласен с тем, что Стоунхендж в определенный период был друидическим храмом, я не готов признать, что обряды там проводили друиды, одетые в белые одежды, которых рисует наше воображение. Вероятнее всего, в роли жрецов Стоунхенджа выступали правители и менее значительные вожди племен, населявших равнину, на которой стоит этот памятник.
Вернемся еще раз к вопросу о мегалитах. В Британии то, что мы называем друидизмом, представляет собой форму религии, время возникновения которой во всяком случае следует за периодом кельтизации этого острова, и поэтому ни одно сооружение, которое пытаются изобразить в виде друидического храма, будь то каменный круг или памятник иного рода, нельзя называть друидическим, если только не существует вероятность, что он использовался в этой функции и после кельтизации. Современный Стоунхендж, по моему мнению, был построен во времена господства друидизма, но даже это предположение вызовет ожесточенные нападки со стороны большей части археологов. Что касается каменных кругов, я с готовностью признаю, что выше моих сил доказать, что хотя бы один из них использовался в качестве храма после того, как в Британии установилась друидическая религия, и, как я подозреваю, вряд ли кто-нибудь еще возьмется за эту задачу. Со своей стороны я могу сказать только то, что, весьма вероятно, такое применение нашли некоторые каменные круги и что в этой незначительной мере оправданны распространенные в широких кругах взгляды, приписывающие их друидам. Но мы вынуждены удовлетвориться лишь предположением самой возможности этого, не пытаясь ни исключить ее, ни придать ей слишком серьезное значение.
Что касается Ирландии, как мне кажется, кельтизация этой страны проходила в достаточно позднее время, чтобы весьма правдоподобным выглядело предположение о том, что переселившаяся сюда ветвь кельтоязычного народа (а эта ветвь серьезно отличалась от кельтских племен, уже переправившихся в
