– Нет, я возражаю. Я же сказал, нам надо поговорить.
– Почему здесь?
– А почему нет?
– Потому что…
Но что бы она ни сказала – все равно выдаст себя.
– Крессида, здесь, на вершине горы, тебе придется меня выслушать. Ты не можешь убежать. Здесь нет прислуги, которая бы нас подслушала. Мы совершенно одни.
Но какая-то смешинка в его глазах заставила ее отрицательно покачать головой.
– Если ты думаешь…
– Я привез тебя сюда не для того, чтобы заниматься с тобой любовью. – Его глаза блестели. – Нам пора обсудить некоторые вопросы, которых мы почему-то изо всех сил стараемся избегать.
Было странно слышать его английский с американским акцентом, хотя чему удивляться? Ведь он так много времени провел в Америке, пока учился в университете. А иногда он был типичным итальянцем, даже чересчур итальянцем. Хамелеон.
– Вопросы? Какие, например?
– Садись.
Он указал на скамейку и пошел назад в дом. Спустя несколько минут он вернулся с подносом, на котором стояли кофейник, две кружки и сахарница. Положив сахар в обе кружки, он подал одну Крессиде, потом сел рядом с ней и вытянул свои длинные ноги в выцветших джинсах.
– Так о чем ты хотел поговорить?
– Мы должны обсудить, что будем делать, если ты беременна.
Конечно. Некое неудобство, от которого ему не терпится поскорее избавиться.
– Продолжай, – сказала она. – Я вся внимание.
– Ну что же, мне кажется, речь идет уже не о каких-то предположениях, не так ли, Крессида? Ты сказала доктору, что месячные задерживаются у тебя уже на три дня.
– Да, – ответила она, с ужасом ожидая его реакции.
Она услышала, как он тихо выругался, в темных глазах вспыхнул яркий свет.
– Значит, ты беременна, да? – шепнул он. – Должно быть, так. У тебя не бывает задержек.
Эти несколько слов причинили ей гораздо больше боли, чем все то, что он говорил раньше. Как же хорошо он знает ее! Чувствует ее настроение, сведущ во всех подробностях ее месячного цикла. Но одна загадка все-таки оставалась им не разгаданной. Что она все еще любит его. Эту тайну Крессида прятала в глубине своего сердца.
– Я прав? – настаивал он.
– Да, задержек у меня не бывает.
Он протянул руку, будто хотел дотронуться до нее, но она инстинктивно вздрогнула, одновременно и желая и боясь прикосновения Стефано. Увидев это, он посуровел и засунул руку в карман джинсов. Натянувшаяся ткань еще больше подчеркнула линии его крепких бедер.
Решив больше не возражать, Крессида постаралась хотя бы говорить спокойно:
– Да, конечно, ты прав. Нам нужно обсудить этот вопрос.
Стефано внимательно посмотрел на нее:
– Мы могли бы жить вместе.
Крессиде показалось, что она ослышалась.
– Что?
– Мы могли бы жить вместе, – повторил он. – Рожай ребенка и оставайся со мной.
Это было похоже на ночной кошмар: повторное предложение о замужестве. Деловой тон, каким говорил Стефано, превратил его слова в жестокую пародию на первое предложение, сделанное несколько лет тому назад.
– Как мне тебя понимать? – дрожа, спросила Крессида.
– Это единственное решение. Ты знаешь меня достаточно хорошо, cara, и понимаешь, что я не позволю, чтобы мой ребенок рос будто какой-то ублюдок. – Он с трудом выдавил из себя это слово, унаследованная гордость потомственного аристократа исказила его голос. – Но и другому мужчине тоже не позволю воспитывать его. И ты это знаешь, ведь так?
Да, она знала это.
– Но я не понимаю, как мы?..
– Мы не станем повторять ошибок прошлого. У тебя будет полная свобода продолжать свою карьеру, но жить ты будешь со мной и с ребенком. Ты ведь видела, что мы можем жить в относительной гармонии, и ради нашего ребенка мы должны постараться.
– Ты говоришь так хладнокровно, – прошептала она, вспоминая слова любви, которые он говорил, делая ей предложение выйти за него замуж. – Больше всего это похоже на заключение сделки.
