доме появлялись то новая ваза, то симпатичные декоративные тарелки, то яркие набивные подушки.
Крессида приняла ванну и накинула на себя легкий халат с рисунком в мягких зеленых тонах. Волосы ее высохли и лежали темными благоухающими волнами. И только она налила себе в стакан легкого вина, как раздался звонок в дверь.
Должно быть, Джуди, подумала Крессида. Верно, ей наскучило мероприятие и она решила вернуться домой. Крессида открыла дверь – и на пороге увидела мужчину из парка. Он молча смотрел на нее. На его лице не было никаких эмоций.
Она открыла рот, чтобы сказать все, что говорится в таких случаях. От «Что вы тут делаете?» до «Как вы узнали, где я живу?». Но ничего не произнесла. Она просто стояла, рассматривая незнакомца с таким же интересом, какой видела и в его глазах. В его изучающем взгляде были лукавство и насмешка. Одна его темная бровь изогнулась, и улыбка коснулась твердых губ.
– Ты знала, что я приду.
Крессида заглянула в темные бархатистые глаза и забыла обо всем на свете.
– Да, – кивнула она. Во рту у нее пересохло от сиюминутного признания правоты его слов. – Я знала.
Не говоря больше ни слова, он взял ее в свои объятия и начал целовать.
Лежа на кровати, Крессида вздохнула и отвернулась к стене. Она была так неопытна, молода и наивна. Тому, кто считает, что фраза «она была подобно глине в его руках» – преувеличение, достаточно было бы взглянуть на ее отношения со Стефано.
Она поднялась и пощупала свои волосы, покрытые толстым слоем лака. Взгляд ее упал на маленький будильник, стоявший на шатком столике возле кровати. Стрелки показывали восьмой час. Дэвид должен быть здесь в восемь, а она до сих пор в гриме. Если она не снимет его, Бог знает, что будет с ее кожей. В висках у нее стучало. Меньше всего ей хотелось сегодня выходить из дома, заставлять себя вести светские разговоры, даже с таким очаровательным мужчиной, как Дэвид. Нет, не сегодня, когда голова у нее идет кругом.
Дрожащей рукой она набрала номер телефона и облегченно вздохнула, услышав ответ после второго гудка. Слава Богу, он еще не ушел.
– Привет, Дэвид. Это я, Крессида.
– Приветствую мою любимую актрису! – услышала она радостный возглас. – Наша договоренность на сегодняшний вечер остается в силе?
– Я как раз подумала, – начала она извиняющимся тоном, – нельзя ли нам перенести нашу встречу?
Интеллигентный голос зазвучал взволнованно:
– Ты не заболела? Нет?
Дэвид нравился ей. Он заслуживал большего, чем жалкое извинение, но только не правды. Это ей не под силу.
– Нет, я здорова. Просто… был тяжелый день. Напряженная репетиция…
Голос Дэвида стал еще взволнованнее:
– Надеюсь, с пьесой все в порядке?
Она поспешила успокоить его:
– Пьеса замечательная, ты ведь знаешь. Разве тебе не говорили, что ты самый лучший драматург со времен…
– … Шекспира. Да, знаю. Только не так плодовит и не так популярен. – Он вздохнул. – Всю неделю я жил ожиданием свидания со своей любимой актрисой, и вот она отвергает меня только потому, что у нее был трудный день. Знаешь, ведь у меня день был не легче.
– О, Дэвид, не заставляй меня чувствовать себя виноватой. Это вовсе не значит, что я не хочу тебя видеть. Просто мне не хочется выходить из дому.
– В таком случае мы никуда не пойдем! – сказал он радостно. – Если Крессида не идет в ресторан, тогда ресторан придет к Крессиде. Мы можем взять еду в ресторане. Нет проблем. Что бы ты хотела? Что-нибудь из индийской кухни? Китайской? Пиццу?
– Ничего, честно. Мне бы не хотелось доставлять тебе хлопоты.
– Никаких хлопот, – настаивал он.
Она знала, что проиграет это сражение.
– Боюсь, сегодня тебе со мной будет скучно.
– Мне никогда не бывает скучно с тобой, Крессида, – тихо сказал он.
После такого заявления она поняла, что не может сказать ему «нет». Они условились, что он приедет в половине девятого, потом вместе решат, что будут есть на ужин, и Дэвид сходит в ресторан за едой.
Положив телефонную трубку, Крессида подумала: Дэвид впервые намекнул на вероятную серьезность их отношений в самый неподходящий момент. Они встречались вот уже почти четыре месяца, и он был первым мужчиной, свидания с которым повторялись регулярно с тех пор, как она рассталась со Стефано. Да, он был ее единственным мужчиной, не считая Стефано.
После разрыва с мужем Крессида довольно долго не решалась даже думать о том, чтобы встречаться с другим мужчиной, но Дэвид показался ей прекрасным партнером, человеком, способным успокоить ее встревоженную душу. Он был воплощением всего того, что она уважала и любила в мужчине и чего не было в Стефано. Их вкусы совпадали, оба любили театр. Оба с охотой грузили свои велосипеды на крышу машины Дэвида и сбегали от городской суматохи на природу, где Крессида в тишине читала книжку, а Дэвид предавался своему хобби – фотографированию птиц. То, что у них были общие интересы, и они не
