Мастер соблазна

Понятия «родина» и «корни» имели огромное значение для Малика, и вполне естественно, что он понял ее стремление.

В конце концов, он не виноват, что я мечтаю о нем и представляю, как счастливы мы могли бы быть…

– Соррель?

Девушка вздрогнула от неожиданности.

– Да, Малик?

– Скажи, что ты собираешься делать в Англии?

Попытаюсь начать новую жизнь. Буду заниматься тем, что делала бы любая другая в моем возрасте. Не исключено, даже смогу полюбить другого мужчину.

– Найду работу.

– Работу? Какую работу? – скептически воскликнул он.

– Я много чего умею делать, – ответила Соррель.

– Неужели? – Малик откинулся на спинку стула и уставился на нее. – Например?

– Я хороший организатор.

– Надо признать, это так, – сказал шейх. После окончания университета Соррель стала контролировать действия всех служб дворца. Ни один прием на высоком уровне не обходился без нее – она была прекрасным координатором.

– Также я хорошо разбираюсь в дипломатии.

Малик прекрасно видел, куда она клонит, но он понимал: Соррель слишком ранима и невинна для того, чтобы вот так взять и очертя голову броситься в самостоятельную жизнь, уехав в, по сути, незнакомую ей страну.

– Если ты думаешь, что запросто найдешь себе работу, ты ошибаешься. Тем не менее, я могу поговорить о тебе с некоторыми людьми. Возможно, ты смогла бы пожить в какой-нибудь семье.

– Семье?

– Почему бы и нет? Девочки часто так поступают.

Девочки. Не женщины. С нее было довольно. Не так давно с ее глаз словно упала пелена: оглядев свою просторную комнату с высокими потолками, наполненную антиквариатом, она увидела не уютный будуар, а лишь изысканную клетку. Только на птицу в неволе люди могут смотреть, а ее спрятали от внешнего мира. Она не имела права общаться с мужчинами, носила бесформенную одежду, специально придуманную для того, чтобы скрыть фигуру женщины от чужих взоров. Раньше Соррель не имела ничего против национального платья и накидки, но в последнее время она часто заходила на модные сайты в Интернете и, к своему удивлению, поняла, что хочет носить такие же костюмы.

– Я не девочка! – сказала она, и ее голос дрожал от переполнявших ее эмоций. – Я женщина, а не подросток, за которым нужно присматривать.

Малик вдруг посмотрел на ее губы и замер, словно никогда раньше их не видел. Они напоминали лепестки цветка, розовые и нежные. Понимала ли она, как эти губы подействуют на западных мужчин? Малик взглянул на нее.

– Мне бы было спокойнее, если бы ты находилась под надежной опекой, – упрямо сказал он.

Соррель понимала: ей будет нелегко, но она должна встать на ноги и начать жить самостоятельно.

– Может, это покажется тебе странным, но речь не о тебе, Малик. Речь обо мне и моем будущем. С тех пор, как ты стал шейхом, я все время занималась только твоими проблемами.

Малик напрягся, его глаза заблестели.

Она осмеливается критиковать меня? Она намекает, что ей было плохо со мной?!

– Что ж, прости, если тебе пришлось скучать, – медленно произнес он, побелев от ярости.

Неблагодарная девчонка! Я взял на себя заботу о ней, дал ей образование, обеспечил безопасность и комфорт, а она ведет себя, как избалованный ребенок!

Резко поднявшись из-за стола, Малик прошел к окну. Посмотрев на дворцовый сад, он вздохнул. Когда он мог позволить себе беззаботно прогуляться по дорожкам меж деревьев? Ни разу с тех пор, как старый шейх объявил, что Малик – старший из трех его внебрачных сыновей.

В какой-то мере я оказался готов к управлению страной, ведь в течение многих лет я являлся доверенным помощником шейха…

Но роль советника, – не важно, насколько высоко его ценил шейх, – кардинально отличалась от роли правителя. Малику пришлось сильно измениться. Он больше не имел права выразить свое мнение, не обдумав его как следует – его слова могли интерпретировать так, что их смысл стал бы совсем другим. Малик чувствовал: он должен доказать всем – своему народу и самому себе, – что он в состоянии оправдать доверие старого шейха.

Только с Соррель он позволял себе расслабиться и ни о чем не беспокоиться.

И вот теперь она хочет уехать. Малик обернулся и взглянул на девушку. Тревога и волнение в ее глазах потрясли его, и он в который раз убедился, как сильно изменилась его жизнь – Соррель, та, что всегда так спокойно улыбалась ему, сейчас смотрела на него, словно он был жестоким султаном из «Тысячи и одной ночи». Он, Малик, который всегда относился к ней по-доброму!

Что ж, надо отпустить ее. Пусть она посмотрит, каково это – жить одной в Англии.